Глава десятая
ДЕРЕВО АБРИКОС
27.
Дворцовая таинственность умирала. Свет мягко проникал сквозь шёлк жёлтых штор. В переходах и внутренних комантах полумрак. Светильники не зажигали.
Тяжёлая осада столицы полчищами Чингисхана заканчивалась смертельной жаждой.
Царица подожгла сухую палочку оживить светильник в коридоре к покоям государя. Толстый нагар. Сбоку встроена миниатюра - голова коня - прихватка острых щипчиков. Ловко обрезала верх фитиля. Но запалить раздумала. Гулкие шаги. Государь бродил по дворцу. Последовала. Она ничего не чувствовала: ни горя, ни разочарования, ни ярости гибнущего мира. В каждой клеточке прекрасного тела сосредоточена великая цель мести исчадию ада.
Царь вернулся с восходом солнца, прижимая к груди мальчишескую шапочку, украшенную драгоценными камнями. Сыночка (пасынка царицы) умертвили ядом и опустили в глубокий колодец, вместе с драгоценностями цартсва Си Ся. Участвующие в погребении царевича родственники покончили жизнь самоубийством. Упокоились во втором "сухом" колодце - до воды так и не докопались. Воины, засыпавшие могилы-колодцы, напоены отравленным вином. Лежали, кто где. Похоронить некому - весь гарнизон в обороне на стенах...
28.
Шаманское сражение Дэ с Чингисханом. Перед ним царь предупредил жену:
Возможно, с битвы вернусь "ребёнком" или "юношей". Или немощным "стариком", без силы власти. Блаженным. Не в состоянии напоить народ, спасти от гибели и рабства. Победит хан, народ исчезнет пылью по Пустыне. Я - тайная дверь. Враг ворвётся через неё! Кому из Небесных понадобилась гибель народа-минья? Подавление одних другими для какой-то цели? Или уродливому мозгу монстра?! Монстра, управялемого не сверхсилами, а изуверскими фантазиями и тщеславными мечтами. Нет за ним ничего великого, а только звериный инстинкт.
Она смотрела холодно прямо в глаза царя и жестоко молчала.
Духовная "битва на расстоянии" оговорена послами сторон. Выигрывает царь, враги уходят. Если хан, царь отдаёт царицу Гурбельджин-гоа на утеху. Си Ся, на следующее утро, преклонится на владение победителю.
- Во хва идиу та а нвэ на? (Знаешь ли, жена, какой смысл в том уговоре?)
- Люу чхиа ми шие тха шией лхио лдие люу чхиа шие циен су к хвей ве рие лдиэ киы иэ? (Что из двух истин для нас драгоценнее? Сделаем так, если рухнешь!)
29.
О Гурбельджин-гоа ведали до Амура, и далее Пэктусана, и до Ламу-моря и Ламу-океана. Рассказывали в Забайкалье, на родине, и в Прибайкалье до Енисея. В сохранившихся поэтических восклицаниях "до невероятных тайн Подземелья и бездн Океана, горних высей... и далее, далее - до невидимого глазами!" Тангуты восхищались: "Вией пхон лдеы хва рие леи!" - От неё веет ароматом чисто-белого первого снега на горных пастбищах, перемешанным с тончайшим запахом цветущего абрикоса. И национальный танец "Ящерица" чудесен под деревом абрикос! И главный танец дерева, с забытым древним смыслом, потрясающим, когда танцуя, изящная Гурбельджин-гоа вдруг застывала, превращаясь в неподвижное цветущее дерево, обтекаемое вечностью, медленно-медленно оживая от кончиков пальцев... Мир млел, востороженно "погибая" и вопрошая в порыве вселенского ужаса: "Ни хва су ндэюо нгу?" - "Ты кто? Ты человек?"
30.
Полутёмная тишина. Все на крепостных стенах.
Тангутский царь Дэ восседал в мрачности залы "Торжеств". Понурившись, долго не позволял себе признаться: тяжелейшая шаманская битва проиграна. Не осталось воли в могучем человеке. Сбросил царское одеяние. И потерялся. Затаился в глухой комнате гаданий, волшебства и астральных судьбоносных битв. Стены особого помещения из жадеита. Тёмно-зелёное свечение уже не распахивало пространство. В нём вселенские враги недавно и как будто тысячи лет назад сшиблись в яростной битве. Превратившись в золотых псов. С морд струилась алая горячая кровь. Хан всегда и во всём выигрывал подлостью, обманом, предательством. Начиная проигрывать, хан понял, что и в подлости они равны: царь Дэ подменил себя любимой собакой, сидя на ней. Тогда хан, не предупредив по канону, внезапно стал ядовитой пёстрой змеёй, вцепился смертносными иглами-зубами в нос пса и тот издох. Хан увидел исчезающее чёрное пятнышко на стенке шатра, ударил мечом, перебив подколенное сухожилие царя Дэ.
Ещё три дня и три ночи царство тангутов и все земли окрест содрогались от битвы...
Обрушилась неподвижность и мёртвое безмолчие. Из чингисхановского шатра, установленного у реки Эдзин, отведённый от крепости плотиной, оставив умирать защитников от жажды, усталое изречение:
- Когда Ли Ян (царь Дэ) преклонится к моим ногам и будет молдить о пощаде, дам знак. Сожму пальцы в кулак. Снимите с правой ноги его пёстрый шнурок. Подведёте его жену. Скажите: "Вот та мразь, которая не смогла тебя защитить!" И удавите царя. А шнурок сжечь, чтобы даже волоска не осталось...
31.
Царь и царица медленно обошли родные покои и залы, прощаясь с опустевшим дворцом. Пустота! Они не увидели ничего нужного на краю бездны Небытия.
- В чём смысл "перемешать" племена и народы"? Почему они уничтожаются или рассеиваются жестоко, расчётливо, умело? И так бесконечно... - Размышляла царица.
- Гурбельджин-гоа, кху шюе нджие тву нджэ ндэ дын иэ лдеы хва о! - "Ни при каких обстоятельствах не спрашивай у лисицы, где живёт шакал!"
- Хва-су пху вы чхиа мби ндиын и. - "Зависит от того, на каких ветвях дерева поёт птица". Конечно, разве есть смысл спрашивать того, кто не имеет ответа... Лиса бежит - знает куда! Знает и птица, на какую ветвь абрикоса сесть, чтобы петь. И шакал выбирает нужное место, чтобы там выжить. А мы? Мы знали направление пути? Для чего суета сует людей?
Царь промолчал.
Поздним вечером в стан хана от царя явился посланник. Все условия монгголов принимались, с законной просьбой "позаботиться о царице Гурбельджин-гоа". Ночью, тайно, чтобы не проведали тангуты, она будет передана.
Высокопоставленные минья (тангуты) категорически воспротивиличсь выдаче. Требовали умертвить.
К Гурбельджин пришли обречённые жёны и дочери сановников и военачальников. Мужья уже схоронили убитых детей. Элита, готовясь к последней битве, по законам времени, совершали милосердие. Знатный лично убивал родных. Враги страшно надругались над пленными - родичами начальников. Также тангуты убивали лучших учёных, мастеров, земледельцев, чтобы не смогли служить противникам.
- Подруги мои, - сказала Гурбельджин-гоа, - поднимитесь над миром до звёзд. Прозрейте. Кху мие ндзюо нджвиы тха са! - "Во дворце царские люди уже покончили с жизнью". А я умру, услышьте, когда "выполню". Спасшая меня старуха Пхинь, сбежавшая из плена чжурчжэней, давным-давно сказала: "Ты познаешь, как из-за тебя цари одновременно ударят в друг друга копьями. И тобой всё закончится - нить минья прервётся. А тебе "Миэ иын жие вие!" - быть женой Нгвэ ндэвиы (Небесного государя). Прикоснувшийся к тебе, погибнет страшной смертью. А губителя минья от тебя и головы маленького золотого коня "из земли в землю будут волочить, пока не сгниёт до костей. Но и тогда ему не будет покоя!"
- А можешь ли яснее, скажи нам, чтобы мы умерли с возвышенной душой?
- Иын циын каы нюи ку чюе ишей ми мэ лдиэ шией нвэ ку ми мбу лдеи хва о. - Оцениваю себя и его по-человечьи, без скорлупы прилипшего величия, чтобы не упустить преимущество. Понимаю суть неба - мне непременно победить.
- Да будет так. - Женщины поклонились любимой царице и обратились с последней просьбой "не убивать учительницу детей знати - Цахэ". Её, постановлено, зарубить мечом. Теперь обречённые подруги царицы вступились за неё: "Юэ-сие хеи назие миы су риа нгиын". - "Эта женщина как учёный и умелец в каллиграфии превосходит всех! Она допишет посленюю страницу..."
Правитель согласился с царицей. В священную Ступу свезли все книги и рукописи. Учительницу Цахэ замуровали в Ступе вместе с бибилиотекой. Страницы конца истории минья (МИН-Я) Цахэ спрятала под одеждой. И они погибли от разложения её тела.
32.
Битва царей (Чингисхана и Дэ вана (Ли Яна) есть и в шаманском предании. Хан - хищная птица, с железным клювом и красными сверкающими глазами. Птица с поднебесья свистящим "камнем" в золотого пса царя Дэ. Пёс мигом перевернулся на спину вцепиться острыми зубами в мощную птицу. Превратилась во льва. Порвал горло волшебной собаке. Воплотившись в старика, с неимоверной силой разорвал пса надвое и отшвырнул в разные стороны. Одна часть превратилась в рыжего тигра, другая - жёлто-пёструю змею. Она вцепилась в старца, призывающего:
- Выходи! Вот я!
Тигр прыгнул... и обратился прекрасным рыжеволосым юношей. Хан пронзил его серебряным копьём. Старец не удостоен божественной тайны древнего Бога Чифэн, Отца Амикуна, - "убивая, убиваешь Синтея (себя)".
- Я победил! Убил твоего пса!
- Я побеждён! Но и я убил тобой твоего Синтэя (Синтэй - часть Бога в человеке и его мера жизни). Мера твоя, хан, на исходе. - Юноша распался, превратившись в траву, а куту (душа его) в перекати-поле и унесена ветром.
- Она моя! Приведите Гурбельджин-гоа. Так ли велик её танец!? - Женщины тщательно осмотрели, удивляясь красоте. Нагую впустили в ханский шатёр и стремительно удалились. Царица-рабыня начала танец "Дерево абрикос": всё рождается, живёт и умирает. В звенящей тишине вскрики хана - обыкновение - и громкий женский смех.
Из шатра выскользнула Гурбельджин-гоа. В предании " "Ни кхэвэ вие" - "Измазано прекарсное лицо (нижняя часть) ханской кровью; кровь на руках, на грудях. Царица, отшвырнув щипчики из светильника, прыгнула в реку и канула. Хотели достать царицу. Да уже далеко-далеко она у родных меркитских скал-останцев над абрикосовой рощей.
На рассвете следующего дня привели царя Дэ вана. Силой опустили на колени поодаль от шатра. Царь, ожидающий выхода хана, всмотрелся в тёмный открытый вход шатра хана. В полумраке серое лицо сидящего неподвижно хана. Мертвец!
- Кланяюсь тебе, - закричал царь, - с великим восхищением" - и на тангутском: - Мио иын ндзу лдсы мбиын! (Моя любимая жена!)
Военачальники закричали: говори на монгольском.
- Ожидвающие вас черви, уже копошатся в земле. Для вас, свидетелям правды, лучше бы оставить меня живым. Поднимм Восток и Запад. Уничтожим потомство Чингисхана. От мала до велика! Встаньте на мою сторону. И вы предстанете перед вечностью. Если вы удушщите меня шнурком моих предков, не пройдёт и трёх дней, как произойдёт ваша мучительная гибель, чтобы сохранить позорную смерть хана, раздавленного как вонючее насекомое Великой женщиной.
Военачальники удивлялись прямоте государя Дэ вана и его знанию правды.
Царь Дэ удостоен вечного имени: "Шидургу-хаган" - "Знающий правду".
Командующий тюркскими подразделениями сказал:
- Зачем нам пустота? Как только первая капля твоей крови падёт на землю и вытечет через рану твоя душа, по велению Хана, Эдзина будет землёй моего народа! - и отсёк царю правое ухо клинком...
33.
Апокалипсис Си Ся, в историческом времени, произошёл недавно, 796 лет назад. Сменилось всего тринадцать поколений людей. В 1227 году государство Си Ся уничтожено чингисхановскими войсками.
Си Ся - полноценное государство, возникшее на основе этнической оригинальной культуры, поэзии, философии, закнодательства, военной науки, орошаемого земледелия и племенного животноводства. Кони и верблюды тангутов ценились во всех жарких регионах. Минья (тангуты) имели развитую языковую культуру, письменность, литературу. Несмотря на государственную религию буддизм, отношения в обществе складывались на принципах "око за око, зуб за зуб". Процветала вендетта. Масштабы кровной мести столь губительны для населения, что правители вынуждены запретить кровную месть и заменить материальным возмещением. Стихийная месть осталась, конечно, но не в таких масштабах. Ещё штрих нравов минья: детей женили без их согласия. Влюблённость случалась. И тогда насчастным позволялось уйти в горы убить себя.
Тангутское государство Си Ся рабовладельческое. Рабы - основная производительная сила. Они нещадно эксплуатировались. Содержались в нечеловеческих условиях - в ямах. Из-за выской смертности, рабская сила требовала постоянного пополнения. Захватнические войны против соседей: китайцев, тибетцев, чжурчжэней, татар (монгголов). Си Ся - постоянный агрессор. Значение тангутского государства, для стратегов Чингисхана, сам он, как военачальник - полное ничтожество, серьёзное из-за возможности оюъединения тангутов и чжурчжэней. Если бы сие случилось, то Поднебесная к ним отбязательно примкнула. Не обладая воинскими достоинствами, Чингисхан обладал пронзительным чувством истинности. Поэтому согласился не спешить, а с мудрым споокойствием взирать на войну Си Ся и Цзинь ("Золотой империей"). Десятилетняя война серьёзно подорвала мощность государств. Опасения объединения Дальневосточных государств начали сбываться в 1224 году. Дэ ван согласился заключить мир с чжурчжэнями. Начал восстанавливать мирную жизнь, необходимую для обретения прежнего могущества. Момент истины для монгголов настал! Цзинь (Золотая империя) не в состоянии ввязаться в новую войну. Поднебесная как всегда заняла выжидательное наблюдение, стоившее им в недалёком будущем страшного поражения...
Осень 1227 года государство Си Ся пало, народ практически прекратил существование: часть превращена в рабов, часть влилась в войско монгголов, большая часть уничтожена. Река Эдзина, отведённая от столицы тангутов, "ушла в песок", обезжизнев округу. Ближе к горам начали возникать поселения нового, теперь уже тюрксого государственного образования.
Конец второй части книги
(Продолжение следует)
Александр Гурьевич Латкин.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
