1.
"Гуйэвви - икэнмэр Хуанхэйо эмкэрйэдун, аракукагунэ эвид-эгэт!"
Предание погружало в Вечность.
Люди вымирают семьями. Из-за подлого одурачивания, ввергая в оборот поддельного алкоголя. Восклицают: "Пить стали меньше!" С чиновничьего языка: "Да сдыхайте вы, наконец!"
Подобно Ержиным (перед Великой войной промышляли 97 мужчин), Бэкулгировы вымерли. Остался последний на грани. Надо с ним переговорить, поведать о предках.
Не получилось. Когда приехали на зимовье, он безумствовал сильно пьян. И мы отправились дальше.
Все прекрасно понимают, что борьба против национальных культур уже принесла свои плоды. Некоторые малочисленные народы уничтожены, "заботливо" заменяемые маркуртами, совершенно не знающими язык, культуру, менталитет (обычные законы), при этом горластыми и требовательными...
Работа проведена под руководством Главы, правого с точки зрения национализма, чётко определившего следующий этап борьбы с российскими национальностями, выделив в отдельный контингент. Если раньше ещё как-то прислушивались, делали вид, что готовы решать проблемы, то получив прозрачную и чёткую установку, презрительно ухмыляются: а они есть, эти ваши эвенки?
Вторая антинациональная государственная структура, возглавляемая предателм своего северного народа - КОМИ (яро выставляет себя русским) господином Собяниным. Вот уже несколько лет мэрия ведёт наступление на журнал "Мир Севера" ("Литературная Россия") - единственное издание, отстаивающее интересы северных и сибирских народов.
И здесь близится "победа"! - Приятная будет музыка для Путина!
2.
В древности Бэйэкулгир входил в племя "Э-лун-чун" (Рождённые Драконом) в горах Тибетского нагорья, вторгаясь набегами в пределы царства Цинхай. Духовно подчинялись царям Тибета? У многих тунгусов находили отклик зачатки "белого" (призрачного) буддизма, неоформившегося в мысль. В будущем сыграло историческую роль для всего мира, когда байкальским народом Бай (Бэйэ) был принят беглый тибетский принцип - предок Чингисхана как вождь. И не только поэтому, о чём и говорит данное предание.
Должны были пройти ещё тысячи лет.
Шла нескончаемая борьба между царствами Тибета и царством Цинхай.
Зарождалась великая мировая нация Хань.
Царство Цинхай зажато засушливыми степями побережья моря Тетис (Тенгиз) и территориями, занятыми тибетцами. От степей простирались мерзлотные луга, непригодные для выпаса скота в зимнее время. Выше, на средней части Тибетского нагорья круглогодичные пастбища. Причина битв предков Хань с тибетскими царствами (автономными, имевшими оригинальные культуры и языки, как, например, царство предков тангутов). Конфликты с тунгусами "Э-лун-чун" (Илоу) происходили так же на этих пастбищах. "Порождённые драконом" нападали на пастухов, отбивали несколько молодых быков-яков...
Борьба сплотила народы Цинхай. Отсюда и синхронная самоорганизованность, внедрённая правителем Цинхай - Фусэ (Фу Си?). Похоже, так нарекались и последующие цари. Фусэ выстроил оборону от стремительных тунгусов - по преданию: "Дысутчэ (дусычин) мурэли". Поселения перенесли. Фанзы-полуземлянки расположили по краю пастбищ - круговая оборона с севера.
3.
В мире произошли гидрогеологические глобальные изменения. За несколько столетий "ушло" море Тетис (условно, южный Тенгиз), воды коего скатились в Тихий океан. Начался интенсивный дренаж в Ледовитый океан вод северного Тенгиза ( Внутреннего моря).
Долго ли, коротко ли, народилось и кануло огромное число поколений, когда, за три тысячелетия до нашей эры, на богатейшие плодородием земли - дна ушедшего моря, народ Хань, воодушевлённый государем Фусэ (Фу Си), устремился в благодатную долину - бассейн реки Хуанхэ (среднее течение), уже заселённое в 4 тысячелетии до н.э. автохтоным тунгусо-язычным населением. Фусэ сумел договориться с бирарами - приречными жителями. А воинственные племена "Э-лун-чун" и коневоды Оручан (древние предки мукри, в т.ч. мохэ) и мурдакит), были вытеснены на север.
Сей период мифологической истории великого заселения приходится на правление как раз того Фусэ, который изобрёл письменность. Способствовало возникновению идей древней китайской государственности. Фусэ выбрал 24 человека, обладавших набором способностей (управленческих, по отраслям: земледелие, скотоводство, строительство, оборонная политика и так далее). Нарисовал на дощечках знаки, несущие возможность передавать необходимую информацию, определяющую действия. 12 управленцев-ставленников выехали на перефирии расселения. А 12 остались при царе. Каждый из них знал те знаки, кои знал ставленник. Через них, царь, проповедующий государственное образование на философии "семейственности", рассылал распоряжения, понятные определённому нарождающему клану.
Ответственность несли оба, если вскрывался провал дела.
В предании упоминается, Хань жили ранее высоко в горах - " В Поднебесной стране Цинхай". И старики Хань сердились: там настоящая жизнь!
Увы, нет ничего нового под Солнцем.
4.
Промелькнули три тысячи лет. Далеко от прародины маленькая трагедия - разлад между небольшим семейством и правящей верхушкой мурдакитов (дословно: "Оставляющие конные тропы").
Как будто незначимая для Вечности.
Люди видели, конфликт не нужен. А странные "разногласия" главы семейства с вождём-сагдыгу обострялись.
Кому-то из окружения вождя нужно выставить молчаливого и податливого тунгуса "стремящимся" к власти?
Сагдыгу (имя его не обозначалось) представлял, в основном, семь кровных родов мурдакитского племени (меркиты?), в своё время роднившихся с хунну. От них освоили культуру коневодства. Остальные вошли в союз два века назад. Восемь "зачерневших" - из голубоглазого и светловолосого народа "Бай" (динлины?). В предании: "Эхачи Бэгдэрин". И два рода из племени Балигакат.
Бэёэкул внушил себе. А потом и вправду запереживал: "не пришёлся ко двору".
Хунат (старшая дочь) решительно подала энгэнептун - искусно украшенный пояс.
Поразмыслив, согласился с дочерью. Сходил к стоянке вождя, отдал пояс - выход из- совета старейшин. Сагдыгу просветлел.
- Лучше для всех. Обычаи ты знаешь.
На следующий день, солнце обрело самую мощь над головой, главы родов подъехали к сагдыгу.
Бэйэкула не позвали.
Вполголоса, чтобы не слышала беременная жена Аси, предупредил дочь и старуху: "Будьте готовы ко всему". Младшей дочке наказал помогать бабуушке, пока мать соберётся.
Упаковыввали ноши быстро и накрепко.
Хунат, между делом, прицепила к поясу бронзовые тяжёлые ножи для метания. В семье все владели искусством метания ножей и камней. Младшая уже выигрывала у Хунат по точности, а она была в племени лучшей.
Аси и Младшая, потихоньку переговариваясь, ушли по тропе.
В мелкой чаще сосняка движение. Старуха, не оставляя дела, буркнула: "Идут!"
Старики. Важные, основательные, непреклоные. Будто споткнувшись, растеряли судейство у пустой полуразобранной юрты.
Бэйэкул и без их указа готовился к пешему кочевью "затаской". Знал, что за выход из племенного союза должен оставить коней, чтобы неповадно другим выделаться!
Постояли и ушли.
- Не удалось позлорадствовать. Так хотелось сурово уязвить: эрэсивчэл - изгои!
Старуха откликнулась:
- Без сильного противника - наполовину глупеешь.
- Ещё бы глупостей не наделали, - добавила Хунат. - Так что поспешим!
5.
Остаток дня и вечер дотемна "уходили" как можно дальше. Первая затаска (ходки от стойбища) короткая: быстрее уменьшить опасность нападения.
Передохнув около кучи манаток, Аси и младшая дочь отправились дальше подобрать место под временный таборок, захватив глиняные сосуды с тлеющими углями.
Последними ходками унесли жерди дюкия (остов юрты).
Теперь, не "на глазах" соплеменников, скованности как не бывало. До сумерек перетаскались до речки Акусалбира (течёт двумя руслами). Разведал: перебрести можно.
- Будем переправляться.
На немой вопрос близких пояснил:
- Потерпите. Мы не знаем, что надумал сагдыгу и его старшины. Наверняка они продолжают думать и спорить. Если будет погоня, то река их остановит. Если даже брод знают, то вода нам подскажет. Плеск и журчание далеко слышны.
- Может, зря опасаешься? - засомневалась старуха. - Ты больше не враг.
- Это как размышлять. Скорее: именно теперь я им враг. Не хотел вас удручать. За нами уже следят. Хунат, ты в засаду. Сагдыгу и совет нарушил закон: "Буруйа ачин бэйэвэ энгнэкэл тирэрэ" ( смысл: "Обвинять невинного человека - тяжкое преступление, лишающее преступившего прав других обычных законов". Возможно, переоцениваю, но для настоящего сагдыгу есть над чем подумать.
6.
Бэйэкул надел старые кожаные штаны, обувь-амчуры, плотно замотав верёвкой серпакта (из конского волоса). Одежда, после переправы, останется растянутой для сушки. После за не ней кто-то вернётся, размягчит колотушкой и разомнёт... Осторожно перенёс жену. Потом старуху. Девочку. Когда перетащил последнюю ношу манаток, начало стремительно темнеть. Почувствовав неладное, выхватил из-за спины кото-пальму и ринулся, разбрызгивая воду, выскочил на берег и вверх по яру. И замер в замахе пальмой...
Оказалось, Хунат пленила парня. Она сидела на нём, приставив в его горлу стрелу.
- Салар (Шпион)? - успокаивая дыхание.
Парень, заикаясь, ответил:
- Нет. Я хочу с вами кочевать.
Бэйэкул покосился на дочь, поразмыслив, спросил:
- А это не эдынгэт (жених)?
- Вчера впервые увидела. Сказали, певец. Несколько родов пришли с Енисея. Не нужен мне икэмничан (певунчик)! Одними песнями сыт не будешь.
- Ладно. Найдём другого. Отпусти его... А! Вспомнил. Я выходил от сагдыгу, ты же радовался со всеми?!
- Ачин, ачин! Ты же знаешь, что в жизни "так, да не так". Как я понял... Ну, наши поняли, радость в причине, а не в твоём унижении. Ты тут совсем "другое". Поэтому чуть свет уйдут - не хотят гостить. Боятся.
"Кэтэ илэл эсалдутын хэгды урун ичэвгэн бичэн". ("В глазах многих людей была большая радость".
Отчего?! Действительно, понимать причину радости можно всяко. Например, хорошо, что так случилось, правильно сделал, лучше и придумать нельзя, чтобы всем хорошо дальше жить, то есть идти своей тропой.
- Возвращайся. А куда и с кем тебе кочевать - я не указ. А с нами - нет!
7.
Впереди чернеет гигантским массивом лес - Харги. Дремуч и густ по распадкам. Ещё сто лет как процветали кустарники и стланик. Из живой тьмы возвышаются в небесную синь вершины гор, залитые ярким жёлтым светом, не греющим, прохладным и неслепким.
Люди - обитатели ледниковых низменностей боялись леса. Там таится особый Дух, Дух Бога Харги. Бог - сам лес, и земля на длину корней. И всякая тварь, живущая в лесной обители. И даже тьма кровососущих тварей - часть Харги. Лес - лежбище Харги и сам Харги. Некие придумали, он - дух-хозяин Нижнего мира. В сказке можно сказать, что Харги владеет Нижним миром. Но и в сказках он все равно пришелец, чужак, заявившийся после ссоры якобы со старшим братом - Сэвэки. Можно ли владеть не существующим? Нижний мир (Энгдекит) - "Место, которое никто не видит, всё скрыто из вида, никто и никогда не видел, что там и как там..." Владеть можно только "определённым человеком"...
Если следовать логике неких, то у Сэвэки и Харги были отец и мать... и так далее.
Все эти притяжения - вогнать тунгусскую и ханьскую мудрость в каноны европейской культуры.
Сэвэки (имеющий и другие наименования по диалектным причинам) - единственный Бог (религиозный постулат). И он же Дух-хозяин Верхнего мира. А Харги (в архаичном тунгусском языке - тайга) - всё время в мире человека. Он внутри человека (болезни, пороки, преступность и пр.)
Кстати, полностью совпадает с определением дьяволизма Иисуса Христа.
Харги - это Лес и всякая тварь, вредящая человеку снаружи и изнутри. Вот почему кочевникам Лес страшен.
8.
Лес - чрезвычайно сложный организм, беспрестанно источающий энергию жизни - борьбы за выживание и продолжение рода. Семье Бэйэкулу предстояло проникнуть в сей мир, чуждый и опасный. И навсегда покинуть степи и амнунны. Страх, он его тщательно скрывал, перед неизведанным миром, заставил "тащиться" по болотистым марям, вдоль кромки горной тайги. Прежде чем выйти на таёжную тропу вдоль Нижней Кэтэнгэ (ныне Ангара), нужно было дождаться рождения ребёнка. На месте рождения недельная стоянка. И только тогда уходить.
Кочевники останавливались на открытых местах-взгорках, вздымающихся среди амнунн - моховых травянистых пространств, постепенно зарастающих кустарниками. Кусты всюду с объединенными верхушками - побеги съедают моты ("поедающие деревья") - лоси.
Как раз пришло время для охоты. Запасы кукуры (вяленого мяса) и сушёной рыбы заканчивались. Бэйэкул и Хунат ранним утром отправились на промысел. Скоро увидели четырёх моты. Две лосихи и два нынешних телка. Они замерли в дрёме на бугре, обдуваемые ветерком. Чтобы не тревожит зверей, негодных для убоя, спрятались в зарослях таволожки. Стали ждать. Бык где-то рядом отлёживается. Он сейчас самый опасный зверь. Гон! Разговаривали шёпотом. Время от времени Бэйэкул становился на колени и внимательно осматривал кустарниковую амнунну. Она раскинулась на несколько километров.
- Или дремлет или в чащу залез, на сопку. Оттуда за нами следит. - Долго молчали. Наконец, спросила:
- А ты почему бабушке сказал, что куту (душа) в Нижний мир не попадает.
- Туда уходит мертвец без души. Харги его уводит на Реку мёртвых, а сам возвращается. Если он туда войдёт, то значит, больше не существует. А души улетают в Верхний мир. Я тебе показывал "красную звезду" - Чолбон. Вокруг неё засохший лиственничный лес. Он называется "Мугдыкон" - обитель духов предков". На лиственницах мерцают много птичьих гнёзд. В них живут души умерших людей - птенцы синичек, орлов, лебедей, куликов... - Он выглянул из укрытия и плавно, но быстро спрятался. - Стоит! Здоровенный! Звериная тропа проходит ниже, по краю бугра... Матки с телками сюда побегут. Он за ними. Если не подставится, то вали телка. Будь настороже. Даже смертельно раненый бык может растоптать! - Хунат, кивая согласно, достала из поняжного мешка два старинных бронзовых клинка для метания. - Следи за матками. Они морды ко мне повернут. Я ветки буду ломать - щелкать. Будто ещё один бык идёт. Подойду поближе, чтобы на тебя прямо пугнуть. Смотри, могут и раньше мой дух унюхать. Аят?
- Аят!
9.
Бык оказался средним. А в мареве вообразился огромным. Оба ножа по самые препоны в убойных местах: в шее и у лопатки. Ободрали, разделали мясо.
Хунат осталась подчистить шкуру, чтобы растянуть сохнуть. Отец, захватив мясо на варево, почку, кусок печени, сердце на угощение родных.
Ещё издали, прислушавшись, удивился: старуха пела, а девочка-асикан ей подпевала:
Иду-кэ тукалан, чука-ла иду?
Аймамат.
Бугакэкун муланакин-нгэн,
Аймамат!
Мурирбун-нгэнэ айамамат-нгэн!
Агалинни, икэд-энэн-нгэн.
Далирумнил-нгэн айамамат-нгэн
Мурирбор-нгэн д-авучад-актин...
и т.д.
Не успел он продумать. чего это старуха про коней распелась, как его так тряхнуло, что он на миг потерялся. Видение не исчезло. Снизу, с долины, на него смотрели кони. Их кони! Родные кони! Могли ли они сами уйти? Сипкучин? (Провокация?) Ведь так было трудно выловить коней в общем табуне. Тёмно кожие, почти чёрные, они лоснились - отъелись на вольном выпасе. А вот и жеребёнок выскочил из-за матки и поскакал игриво, чувствуя настроение табунка в девять голов.
Если сипкучин - надо ждать нападения... Ждать...
Он очень устал от постоянного напряжения. Он очень страдал от потери коней, но сейчас вместо радости серьёзно обеспокоен.
Увидев отца, девочка побежала навтсречу, тоненько радуясь:
- Муринил! Муринил! Кони! Кони!
- Вот, угощайтесь. Да и покочуем.
Из юрты вышла улыбающаяся Аси. Он ей сказал:
- Всё хорошо. Поедим, и в путь.
Скоро, не теряя время, увязали манатки, разобрали юрту... Старуха и девочка ушли. Муж и жена вышли чуть позже. Сначала Бэйэкул расспросил Аси, что ей снилось, слышала ли какие голоса, подробно рассказал "им" (жене и ребёнку) об охоте, иногда пригибаясь к животу жены, приговаривая: слышь-ка... Взвалив на себя связку - одна пота (сума) спереди, другая - на спине, пошёл за женой.
Кони, подняв головы, следили за ними какое-то время, продолжили пастись, незаметно продвигаясь за хозяевами.
10.
Амнунны занимали огромные пространства, покрывая растительностью вечную мерзлоту.
Добыв мясо при перекочёвках, заворачивали к месту добычи и устраивались рядом.
Бэйэкул и старуха приступили к обработке мяса. Аси готовила ужин. Дочери, обмениваясь новостями, пошли перетаскивать манатки с прежней стоянки. Если удастся поймать коня, обученному вьюкам, а Хунат могла, сразу перевезти тяжёлое. Так и получилось.
Мясо нарезали на куски - потом брать порциями на еду, часть распластали вялить. Всё делали быстро, пока мухи не налетели. Бэйэкул разломал кости резкими ударами каменного топора (без рукояти). Старуха принялась выколачивать на лопатку чумугу (костный мозг), а не получалось, то выковыривала палочкой.
Тем временем расчистил на амнунне место. Отодрал мох и дёрн до льда. Верхнюю часть льда очистил, соскребая камнем до чистоты. Лёд в нише покрыл макиткой - жёсткой травой, растущей на кочках. Поперёк стеблей - тонкие веточки. Поверх сложил аккуратно мясо, чтобы куски чуть соприкасались и не смёрзлись.
Старуха, управившись с костями, отнесла чумугу Аси, взялась проворно плести из травы и прутьев, стягивая жильными нитками, мат-крышку. Уложив её на мясо, завалили толстым и плотным слоем мха. Не меньше 60-70 см. надо. Да ещё дёрном и песком присыпать для того, чтобы тепло не достигло мяса. Быстро замёрзнет. И. главное, чтобы "враг" - муха (гилкэ) не "пробила". А так бывает часто с неопытными и нерадивыми добытчиками. Мухи проползают сквозь толщу покрытия, достигают мяса. Отроешь, а там мессиво личинок, выполняющих миссию.
Если всё сделать правильно, то мясо хранится несколько недель свежим.
11.
Бэйэкул нервничал, стараясь держаться и не обеспокоить семью. Жена отяжелела. Хваталась за всё - помогать. Но старуха уже внимательно следила за ней. Наконец, она и Хунат, ушли по бугру. Вернувшись, собрали шкуры, одежду, постель. Тихонько увели Аси. Напряжение нарастало. И не только из-за того, что пришло время родов. Он чувствовал явную опасность.
Хунат заметила, кони повели себя странно. бросили "хорошую траву" и пошли вереницей к табору. Старая кобыла нет-нет, да и оглядывалась.
Дочь походя шепнула отцу: "Веди себя как будто ничего не происходит". Наконец, она определила едва заметную прерывистую полосу на мари - кое-где роса сбита,хотя движения как будто нет. Она сходила за луком и колчаном с боевыми стрелами. Видя, что отец всё понял, на четвереньках сплозла с бугра на марь и исчезла в кустарнике.
Кони свернули к ключу и скрылись за полосой прибрежного леса.
Пластун подбирался почти незаметно. Лишь иногда едва шевельнется веточка... и снова неподвижность.
Бэйэкул передвигался по табору, будто занят делами. И даже упустил момент, когда всё закончилось. Взглянул, а Хунат осторожно, прицеливаясь, продвигается вперёд, вглядываясь. Бэйэкул сбежал по склону, подошёл. Дочь, присев, схватив за косички, резко приподняла голову убитого и протолкнула стрелу, попавшую в шею, обхватив пучком травы окровавленный наконечник, отломила и положила на кочку, чтобы потом забрать.
Взялись за ноги убитого и оттащили труп метров на триста и сбросили в яму, коих на марях, где была стронута мерзлота, образовывалось много.
- Теперь ждать других?
- Угадать невозможно. Думаю, нет, отец. Этот из чужаков. Я его года два назад видела, на суглане (съезде). Очень меткий стрелок. И лук, смотри, мощный... Из своих никто не решился. А из чужаков никто и с места не стронется, пока этот не вернётся... - И пошла прочь. Но скоро догнала отца. После такого случившегося одиночество невыносимо.
Среди ночи разбудила старуха. Или случилось непоправимая беда или родился сын. В любом другом случае, потерпела бы до утра.
- Всё хорошо, - сказала, - Бай пришёл! - Уползла на женскую половину юрты, на постель, и мгновенно заснула.
Бэйэкул больше не смог уснуть, мечтая и беспокоясь. Пришла Хунат. Время ему охранять стойбище.
12.
С рождением сына вдруг мир взволновался. Сначала сделался тихим-тихим, словно на Земле никого, кроме них и младенца. А через несколько дней сделался оглушающе шумным. Стал угрожать чужими заботами, интересами, движениями, звуками и запахами. Прибыл караван мурченов. После необходимых действий с конями по прибытии - привязали на выстойку, развьючили, развели костры на соседнем бугре, метрах в двухстах от люкчи
Бэйэкула. Он сразу же начал подготовку. Принёс мясо, рыбу, кишки, сало, жир, сарану и заболонь ( на лепёшки). Женщины принялись готовить угощенья. А Бэйэкул и младшая дочь понесли обед к роженице. В юрте было сумрачно, тихо. Мальчишечка спал.
- Как он? - шёпотом. - Не слыхать, чтобы плакал.
- Да хорошо. Ест да спит. Погоди, через месяц даст голос - ещё надоест.
- Не надоест... _ Он рассказал жене о гостях. Как будет какая-то ясность, тогда Хунат или он сам сообщит, что и как.
Вернувшись на люкчу (основную стоянку), Бэйэкул переоделся и замер в ожидании. Наконец, в юрту заглянула старуха:
- Идут. Встречай!
Вышел навстречу и, как подобает хозяину, радушно, чего они никак не ожидали, приветствовал:
- Мэндэкэкун!
Гости повеселели. Старуха постелили шкуры и удалилиась. Хунат у огня шевелила в котле куски мяса в медвежьем жире - саламат. Гости расселись. Пять уважаемых мужчин. Один из них сообщил:
- Сагдыгу убили. Свои же. Его средний брат верховодил... - И сразу перешёл к делу. - Теперь Совет - мы! Предлагаем тебе взять на себя ношу сагдыгу (вождя). Это уравновесит силы и всех устроит.
- Два века как мои отцы пришли в племя мурдагир. Забыли ороченство (оленеводство). Стали мурченами (конными). А душа осталась "нулгидери" (бродячие тунгусы, кочующие без конечной цели, житьём). - Не получится из меня сагдыгу... Человеку надо жить "по себе", здесь, при этом дыхании, а не потом, то есть никогда!
13.
Видя, что гости хотели бы понять причину толком, ведь все были уверены, что Бэйэкул рвался до власти, продолжил: " На Бега (луне) живёт старушка. Живёт она во льду. Луна-бега - это огромный кусок льда. В нём её пещера. Иногда она выбирается. В руке у неё мешочек с коричневым порошком-табачком. В разных случаях, кои ей не понравятся, она хватает щепотку порошка и распыляет перед глазами шамана и он слепнет на несколько дней, забывая прошлое и потому не предвидя будущее. Имя старушки Оден (тайна). Один Горделивый юноша решил добраться до главного Бога, вырвать из его бороды волосок, чтобы самому стать божеством на земле. Но старушка Оден его не пустила. И он придумал пойти к Богу днём, когда он на виду, а старушка прячется в ледяной пещере. Юноша украл орлят и грозился их убить, если орлы не поднимут его к Богу. И юноша сгорел вместе с орлами. А Бог даже не заметил гибели гордеца. Пепел Сокатчари (гордыни) опустился на землю. А там как раз был праздник. И многие вдохнули пепел. И потому среди людей много гордецов, коим и гордиться-то нечем! Да вот не был я на том празднике! Поэтому я хочу и буду жить вот прямо сейчас и здесь своей жизнью и только своей. Каждый вдох и выдох моих детей - моя жизнь... А теперь усаживайтесь и угощайтесь. У меня Сын родился..."
Далее описывается, что ели: самое вкусное мясо "хогда": грудинка, язык, мясо кусками, много "имукса" - жиры разные, растопленный жир со спины зверя - "скундуки", в него макали мясо и лепёшки. Запивали соком голубицы, брусники, клюквы. Был дикий лук и мангыр. Потом подали "хилюкта" - кишки варёные, запечёные, приготовленные в кипящем мясном бульоне - опусканием-выниманием. Была и кровяная колбаса. В берёстовых противнях костный мозг - чумуга. После подали саламат - мясо с хребта, нарезанное мелкими кусочками, сварено в растопленном сале...
Уважаемый гость сообщил:
- Заезжали к шаману посоветоваться на счёт тебя. Сказал, бесполезно кочуете. У него другая дорога. И что у тебя дочь - начало великих дел - мир до неба вздрогнет...
Бэйэкул удовлетворённо подумал о Хунат. Но он ошибался. Аситкан, младшая его доченька, впоследствии стала прапрапраматерью Чингисхана...
Александр Гурьевич Латкин.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Борис Петрович, у меня нет сейчас возможности с Вами связаться. Телефон, ноутбук, уезжая. оставил у друзей. А у них вспышка ковида. Карантин! В следующую среду буду в Новом Уояне, если доработаю материал. Встретимся в интернет-кафе.
