Глава первая
"ТАЙНА СИЯ ВЕЛИКА"
1.
Смерть - философское торжество. Суровость и беспощадность. Не исполню волю Бабы Кати. Надеялась. Страдала. Некого подвигнуть! Погибли от водки или без "корней и веры" в родные мистерии.
Ссохшаяся кожаная сумочка - хутакан.
Волнуясь, по-старушечьи слезливо, пыталась о путях родичей... и махнула рукой.
Детство - яркие, волшебные сказки и мудрые предания Бабы Кати. Гипотетически "видел" пространственный мир, все стороны, вверху и внизу.
Её мира, скорее всего, давно нет?
Не подозревали Екатерину Габышеву из степных тунгусов-мурченов. Муж, уже пожилой мужчина из тайги Тунгирвэ, "взял" в жены подростком, отработав три года в народе "Гэсэл", проповедающего "мэрвэр тэдечэвун" религии "Чифэн": "Величие человека сосредоточием добра и зла".
2.
Гэсэл из конфедерации восьми племён "Кереит". Служили военачальнику Джочи Касару, наделённого улусом - " с глаз долой". Судьба полководцев, затмевающих личность самодержца, ссылка или гибель.
Улус (наместничество) Джочи Касара от Хребта Большой Хинган, между реками Аргунь и Хайлар. Приаргунская Степь "Даурия" занята Джочи самостийно. Удобна для оборонительных войн, богата дикими животными и растительным миром. Спустя время, не без участия Оэлун, Даурия от Аргуни до Нерчи - "место битв аборигенов с мигрирующими народами, а также за серебряные копи (серебро - деньги), передана её внуку (сыну Джочи) - хану Исункэ.
В 1213 Джочи Касар ("Дикий зверь"), вовзвеличенный в войсках "Хабуту" ("Ловкий стрелок из лука"), отошёл от дел (борьбы за власть) и до кончины шесть лет в уединении.
"Гэсэл" лесостепные. Осенью в улус "Хэрхирэн" пригоняли откормленный скот на мясо для "двора" и нукеров. А выезжанных лошадей поставляли в Ставку Джочи. Крупных и сильных - лично для хана. Брал в походы до десяти запасных - "тучен и тяжёл, весь в свою мать Оэлун обличием, по дыханию коня: пора менять верхового".
"Кругом дворца Джочи город юрт, кибиток, шатров, землянок многочисленных рабов по берегам рек Кэндэй и Бэрун".
3.
- На чужбине пронзает смертностью. Сколько ни осталось - "скоро".
Впечатлило. Царь Тогорил резким жестом: тихо! Отвращающий неестественностью голос:
- Тенгиз, вы говорите "Чингис", от Тенгри на земле возносит на миг человека и отбрасывает как ничтожество сатанизма. Почитаете в веках, неведая, кумир - жалкий человечишка, лишившийся драгоценной обычности. Не обольщайся, царь!
В грязном каусочке живого "мяса" горбатенького, лохматого, с горящими глазками из лохм грубых волос, вместилище ужасающшей власти.
- Зачем ты её привёз?
Старушёнка ожила вниманием властного кереита.
- Останови его. Он мчится на "огненной" лодке по небу. Тысячи тысяч шёпотом поют великую мелодию. А всюду по горам тишина...
- Пошла отсюда! Тулин! - тунгусский вождь Нгамакта вышвырнул из шатра "чудо-юдо". Пояснил: - Сама увязалась. Обнаружили, когда Баунт прокочевали к Вэтэм (к Витиму). Сказала, её племя, после первого снегопада, спускается с гор на речку Няндаркан ("Река ореховых кедрачей по берегам"). Но никто и никогда не видел уродину...
4.
Во времена "Трёх озёр" (Хэгдыткум (сейчас Верхнеангарская впадина), Ламу и Байгал (были разделены хребтом от Святого Носа до Ольхона). Уровень Байкала был на 600 метров ниже. Будущий остров Олзон (Ольхон) - тунгусская земля. Ещё в древности выделена бореям (бурятам) - родне аборигенов, как и территории в Баргузинской долине, вокруг озёр, на Илэн (Лене) и по Ангаре. Назывались "Земли родственников" - "Дуннэ бореингкур".
"Островные" (буряты) истязались грабительскими набегами эвэнкэ (нападающими с гор). Эвэнкэ-киндыгиры (узкоглазые) угоняли несколько голов скота, когда "птица садится на гнездо, а зверь кормит детёнышей молоком".
Бореингкуры (буряты) к царю кереитов просить защиты. Тогорил хитростью, обещая красивую девушку-меркитку в жёны, выманил вождя мамских тунгусов - Нгамакту.
После долгих пререканий, придали договору статус закона. Закрепили обоюдной клятвой. Тунгусы-ламагиры (прибайкальцы) не приближаются к ольхонским бурятам на расстояние "одного дня пути". Набеги на верхнеленских бурят и иных, не признающих власть царя кереитов, не запрещаются.
Обычный закон по Ольхону по сей день - 900 лет: "Тунгус своё слово на землю не бросит!"
5.
Суглан продолжился безудержной пьянкой до утра. Нгамакта, прерывая речь бессвязными песнопениями, подарил царю шкуры соболей, выдр, бобров, рысей, две медвежьих. И, наконец, жалкую шаманку. Царь принял странность, приказав посадить на привязь, как какую-то зверушку. Злобно верещала, отбиваясь и царапаясь. Сдавшись, завопила:
- Думаешь, крепость строишь? Нет! Яму копаешь. Себе пропасть! Я с тобой! Пока твой мозг не смешают с грязью чужбины. Ты меня не узнал?! Я - душа твоя!
Царь недостаточно владел илэдыт (тунгусским языком) проникнуть в смысл изречений.
Горячего лица коснулся холод вечности.
Привели невесту Нгамакте. Она оказалась ойраткой. Породила род Чилчагиров, кочевали когда по рекам Чуя (Жуя) и Вилюй.
На рассвете тунгусов как будто и не было.
6.
Небо чужое высоко! До головокружения!
Корова! Из вечности... Однорогая, серо-белая, с ржавыми пятнами на боках. Прочь, задрав хвост. Резко, всхрапнув, отдёрнулась верёвкой.
Сельский администратор Батуев Н.Н., озабоченный временем, когда "день год кормит", уверял:"...до Степи никого нет. Все на заготовке сена".
Час назад дошёл до ключика. Набрал воду в пластиколвые бутылки. Впереди - "сухмень". Обеспокоился следами мужчины и женщины; приходили не раз...
Бежать, бежать! Да поздно. Сердитый тунгус целится дробовиком в лицо.
- Я - "не враг". Здравствуй, хозяин. Я просто путник. Зла не причиню. Документы в правом кармане. Достать? Или позвоните Батуеву... - Как каменный! - Мэндэкэкун. Би Сашка Нгамактагир тэкэчи бихим Айорат-чилчагир. Дэрэрдутын Ангаракан. ( Я из рода Комарицыных. Ойрат-чилчагир. Житель Верхней Ангары).
Тунгус ожил:
- Лучадыт гуннэ-ми. Би эвыдыт-ми ачин. (Говори по-русски. Я не говорю так на эвенкийском).
- Я пойду?
- Куда путь?
- В Средней Олёкме жила эвенкийка. Сестру её, коли жива, найти. Для неё, Бабы Кати, важно. А теперь и мне на склоне лет. Оказалось, ближе человека у меня не было и нет. Да и напутствия стал понимать: "Уркэ катавчэдерэн" - "Дверь на замке". Нужно передать от неё ключ - "тынгнаптун".
- Э! Знаю! - удивился. - Куда идёшь, знаю. К Бабе Варе. И ещё кое-кто ждёт. Да многих неверующих на место поставит.
- Как мне её найти? Велика Степь!
- Мимо никак не пройдёшь... Кое-что надо тебе рассказать. Баба Катя рассказала про нас?
- Нет. - Сказительница предупредила: рассказывать, что бореи пришельцы-захватчики, как и их родичи - запрещено. Враждебно отнесутся. Шибко не любят укор, что это не их породное место.
- День на исходе. Дальше Степь. Ночуй у нас. Отдохнёшь, поговорим. Выспишься. А чуть рассвет - в путь по прохладе.
7.
Какой в том смысл для мира?
В царской власти пресечь надвигающееся явление?
Кошмары. Неизбежные, как вода: не убежишь и не отобьёшься. Блуждая в них, царь обращался к мудрецам. Они с оптимизмом, долго уже живущие в благодати: "Не виден серьёзный враг. Да кто посмеет?! Нападали с Нерчи и Селенги мохэ-тунгусы. Уйгуры их прогнали. А с нами запросили мир. Кидани напали. Сделали нас наместниками. Хань набегали захватить в рабы. Сами в плену огороды вспахивают. Чжурчжэни сделали нас прочнее намного. Сейчас найманов сдерживаем, меркитов, ойратов... Враги приходят и уходят. А кереиты на породных землях орхонских, селенгинских, аргунских, керуленских, ононских с древней крепостью Хатан-Балык в центре, так и есть. Мы, как мудрая птица Кэрийэ (ворон), будем всегда. Триста лет союзом "восьми племён" непобедимы..."
Успокаивался до ночи. И мир укладывался в отведённое раз и навсегда "русло". Однако царю невдомёк, государства рушатся изнутри и "причина всегда в себе".
8.
Отступал от законов. Боялся перемен. Прощал близких за серьёзные преступления. Окружился льстивыми проходимцами, доносчиками, подонками из знати и лжемудрецами. Карал и миловал вне закона. Пооизвол нойонов не пресекал. Царедворство, на ослаблении царя, процветало: день прошёл благополучно и слава силам небесным. Всё ради власти. Удержаться, удержаться, во что бы это не стало...
Давило тяжёлым подозрением: Нечто происходит, неостановимое, ужасное и гибельное.
Перед подлношением императору "Золотой империи", Тогорил потребовал "подарки" у нойнов.
Вожди просились встретиться с ханом или с Сайгуном (старшим сыном царя, крайне настороженного к керуленским и ононским племенам). Накопилось много болезненных неурядиц с границами пастбищ (извечная причина распрей, на ряду, с войнами из-за женщин), прогонами стад к водопоям по "чужой" земле, притеснениями нукеров... много чего.
За день пути до шатрового Стана царя "Орхонский улус" на берегу Селенги, караваны останавливали на кордонах. Бесцеремонно, забрав тюки с подаяниями и личный подарок царю, разворачивали. Из Забайкалья караван от борджигинов привёл Тэмуджин. Хотели развьючиваться. Однако кордонный командир приказал незамедлительно к царскому Стану. Тэмуджин предположил шёпотом, они часто так, подолгу перешёптывались, жене Бортэ: "Пришло время создавать кэшек (гвардию)...Если так, то всем воздадим!"
Царю изложили идею молодого нойона. Тогорил преисполнился любопытством: "Послушаем".
Ждал при дворце встречи с царём Тэмуджин около трёх месяцев.
9.
Тропа в горелых валежниках березняка щелью.
- С ружьём "бегаю"? Бывшего зятя боюсь. Подослать кого может. Да и сын мой, отец Дари, голову от жадности потерял. Побить Дариму кнутом пытался. Грозил за волосы к мужу утащить. Неохота деньги возвращать! Трактор, грузовик, бочку-водовозку. С насосом... Ходит кто-то вокруг, следит. Хотел покочевать до железной дороги, до станции. Дариме уехать к родственникам в Улан-Удэ. Ни в какую: куда, к кому, зачем?! У них там своя жизнь! Отец просто марку держит. "Лицо хозяина" боится потерять. Погоди, скоро "белого коня" отправит. А в посёлке жизни нет! Чужое... Время чужое! Утро. Не успел толком сообразить. А уже вечер! Надо бы с детства к посёлку Дариму приучать, а не к Стану. Есть сейчас и по-другому привыкшие. На два очага приучились. А осенью уедут. А на сакман снова заявятся. А вообще, молодые не хотят овцами заниматься... Корова нас на третий день догнала. Молочко нашему мальчику, Дылачакану. А за ней припёрлись три овцы и собака. Пёс в тот же день куда-то убежал. Взвизгнул и убежал.
- К хозяину. Догонять.
- А! Пса мальчишка-пастух с Нижнего Стана кормит. Значит, пастушок и был. - Старика расклад озадачил. Похоже, с обретением надежды. Воспрянул. Жилистый, сухой, пальцы в суставах искорёжены. В калошах-башмаках. В стиранном-перестиранном камуфляжном костюме. На чёрно-седой голове самодельная кепочка из синего материала. Изморщиненное лицо персидского типа просветлело от догадки: - Конечно, сам так думал. Корова по себе догнать не могла. Да ещё и овец привести... В первый день я её отловил аж у оврага. Привязывать стал... Днём в леске, в тенёчке. Думаешь, подогнали?
Обошли краем оврага завал погоревшей рощи. У склона холма ровная площадка.Кусок стены. В двух местах мусульманская керамика - синие изразцы. Такие, и других культур, раньше встречал в степи между Абагайтуем и Октябрьским.
- Эксэрирук имам? (Мечеть?) - Пояснил: переводится "как дом Бога, где пребывает владыка мусульман - имам".
- По степи есть. Много. Останки.
Поодаль стреноженная каурая кобыла в "струнку". Уставилась на чужака. Левее, около берёзовой чащи, юрта-дю. Вышла встревоженная молодая женщина. На старика непохожа. Широкоскулая, белокожая, цветущая. Ладная привлекательная фигура. Тёмно-синий спортивный костюм, модные кроссовки. Заторопилась расшевелить огонь очага. Выслушала дедовский короткий рассказ шёпотом, кивнула, явно взволнованная. Подбросила дровец. Берёста с поленьев содрана, иначе котлы дёгтем уделает - не отмоешь. Женщина, разогревая суп, нет-нет, да и заглядывала в юрту. За ширмочкой брякал амулетами, рассуждая на "своём языке", младенец Дылачакан (Солнышко). Дарима неожиданно низким голосом:
- У вас телефон не разряжен? Эсэмэску маме отправить.
10.
Рассказом о Тэмуджине царь ввергнут в "топь" жесточайшей человеческой ипостаси - Памяти.
Тогорил, подобно хуннскому правителю Модэ, жертвовался дважды гарантом клятвенного договора. Аманатство в Забайкалье с 3-го тысячелетия до н.э., когда на юг и на запад "покатились" орды скотоводов - хунну.
"Всадники. Кони их без сёдел. Только и привязан кусок попоны. Уздечка с одним поводом. След человеческий только увидят чужой, то сильно кричат и напролом нападают скопом... Командуют ими свирепые старухи беспощадные..."
"Хунну" - переводится с тунгусского: "имеющие домашних животных".
"Они не понимают обычный закон хозяина, коего надо уважать, чтобы и все другие уважали твоё породное право на землю".
Хан кереитов Хурджакус - отдал сына Тогорила в заложники меркитам, оправдываясь "надеждой" снисхождения из-за тунгусского происхождения.
Рано-рано утром до жары мальчик толок в ступе просо, задыхаясь вредоносной пылью. После скудного обеда, аманаты водружали на плечи корзины. Собирали по округе топливо для очагов - аргал. Захватывая говёшки плетённым из прутьев совками, ловко, не глядя, забрасывали. Короткий отдых. Старуха - харгалзагч (надсмотрщица карга) гнала невольнников к ступам.
Харджакус, выполнив условие меркитов "возвращения угнанного скота", вызволил сына, но опять отдать в аманаты татарам Ачжи. У них к заложникам с ненавистью. Удары по голове, стегание плетью по спине ради забавы, пинки, плевки в лицо... Холодная, спокойная лютость родилась против родных...
11.
Кереиты, родственные царю, в отличие от борджигинов и джадаранов, булагатов и эхиритов, считались хунну - пришельцами с севера. Не имея право на породную землю по обычному древнему закону, роднились по расчёту с аборигенным населением, особенно, с тунгусами. Всячески подчёркивали "породность", например, личными именами.
"Модэ" с илэдыт (тунгусского языка): упрямый, твёрдый, одновременно гибкий. "МО" - дерево + суффикс "-ДЭ", образующий смысл по признакам, заложенным в корне; здесь: свойства дерева.
Сановники и родичи, затаив дыхание, смотрели под ноги, боясь поднять глаза на потерявшегося царя. Сурово несяньбийское лицо. Персы принимали за своего. Хань (китайцы) думали, его предки с верховьев Хуанхэ. Чуть-чуть проступал кереит - разрезом чёрных глаз. Чуждый им "орлиный" нос. Рот сурово сжат щелью. Кожа загорелая до коричневости - холёная. Усики, бородка... И пронзительный "змеиный" взгляд: враг? пища? случайность?"
Приближённый к свите саман Урга из племени тунгусов "Гэсэл". Относились к даурам, то есть к отунгусившимся бурятам. А дагуры - омонголившиеся тунгусы.
Официальная история: захват власти произошёл в 1165 году. По свидетельству Урги, Харджакус, по настоянию жены Ильмы-хатун, по сути, уже управлявшей конфедерацией, согласился избавиться от старшего сына, чувствуя кожей опасную ненависть. На вечно пьяного хана давили младшие сыновья-любимчики, жалуясь на грубости брата. Как погубить Тогорила подсказал Ильме личный раб - татарин Эльджидай. Тогорилу приказали отправиться к меркитскому князю Биракгиру. Снабдили презрительным письмом, требуя поклона, и прислать десятилетнюю дочь в аманаты. Тогорила тут же бы растерзали на куски. Однако, в ночь перед отъездом Тогорила, Хурджакус скоропостижно умер. Посыльного от матери Ильмы, чтобы ехал, не дожидаясь похоронного обряда отца, Тогорил отхлестал плетью.
12.
С 1165 года по 1171, как указано в "Гэсэл", какое-то время двоевластие. Наконец, без положенных процедур, Тогорил объявился преемником Хурджакуса.
Чжурчжэни внимательно следили, без решительных мер. Политика императора Ваньянь Улу проста: пусть к власти придёт сильнейший и наведёт порядок.
Брат Ильмы-хатун - Сарык (Сарыч) попытался удержать сестру у власти. Нойоны, как и вожди тунгусов, выжидали. Тогорил - неизвестность. А Ильма-хатун, регент младших сыновей, - глубокое сомнение. У родоначальников - раздражение. Ханша под влиянием раба, фактического правителя. Придворные ненавидели Эльджидая. При поддержке придворцев, Тогорил опередил мать, объявив себя правителем. Не сумев опосредованно убить старшего сына, Ильма уже готова была отдать приказ убить Тогорила. Свергнув хлипкую власть регента, захватив её и отправив в Степь, в неизвестном направлении. Объявил празднование, устроив повальную пьянку. Пьянствао в средние века чрезвычайно распространённое явление. Многие народы Центральной Азии вынуждены следовать закону: напиваться до бессознания разрешалось три раза в месяц.
Во время соревнования всадников, под рёв толпы, нукеры торопливо убивали родственников Тогорила. Кровавую вакханалию завершила казнь братьев - Тимура и Бука. Самый младший брат Ерке-Хара предался Тогорилу, участвовал в казнях. Позже, выбрав момент, бежал к найманам - к правителю Инанч-хану. Инанч планировал беглого князя со временем поставить над кереитами "своим подданым", как бывало дважды за триста лет. Именно тогда Инанч приказал "при пленении Тогорила, отсечь ему голову и доставить во дворец..."
13.
Теперь Сарыка принимали в Степи. Нойоны ужаснулись неоправданного убийства кровных братьев. Это было непросто нарушением Закона - посягательство на Мироустройство Вселенной. Тогорил, зная о прежнем отказе нойонов (степной знати) выступить на стороне Ильмы-хатан, "праздновал", кроваво разбираясь с возможными противниками, веря, что "всё решается во дворце..."
Нападение ополчения дяди оказалось внезапным.
Тогорил позорно бежал по "Пути между севером и западом", к бурятам, разослав гонцов к гурханам (родоначальникам внутри племён-фратрий): "Император "Золотой империи" - Кэду Улу утверждает власть Тогорила царём над кереитами (Тогорил официально получит титул ван-хана (царя) ещё не скоро, в 1196 году, но по факту так возвеличивали с 1171 года) и призывает выступить против мятежников, во главе коих раб Эльджидай. Первым за Тогорила выдвинулся багаатур борджигинов - Есугей. За ним поспешили на Керулене, в Ононских степях. Ни найманы, ни меркиты не успели воспользоваться временной беззащитностью конфедерации."Войско" Сарыка разбежалось по улусам. Ещё раньше началось недовольство, когда выяснилось, что Ильмы-хатан во дворце нет и вообще её не могут найти...
Новоявленный царь снова "на коне". А тут и официальное подтверждение из "Золотой империи" подоспело. Тогорил объявил Есугея андой - побратимом, просил успокоить степную знать: кровавой мести не будет, с каждым случится лишь встреча по приглашению.
Предполагаемый приезд в Ставку Есугея не состоялся. В том же 1171 году багаатур отравлен. Богатство, изъятое Есугеем "подарками" у нойонов и кочевников, отобрали без церемоний, скот и коней угнали. Вдовы Оэлун и Сичихэл (вторая жена багаатура), семь сыновей (Тэмуджину 10 лет) и дочь - обнищали за несколько дней.
Мать Тэмуджина - Оэлун - тунгуска. Украдена борджигинами из свадебного кортежа - Оэлун везли замуж в меркиты. Умерла великая женщина в 1221 году. До самой смерти влияла на сыновей, часто приводя их в чувство суровой правдой, хотя так и не смогла примирить братьев. Могила Оэлун находится на севере Китая. Место поклонения китайских и баргузинских (Россия) эвенков.
14.
Даурская лесостепь горная. На северных склонах разнолесье, более - сосняки. На южной окраине березняки.
Одиннадцать тысяч лет назад по низинам всё ещё плескалось море Тенгиз. На мелководьях - царство мириад микроорганизмов - теперь плодородная почва. Берёзы. В фрагментах сказания о Баргузинской степи "Кэвэр" (от Д.Н. Зылыкеевой) упоминаются могучие "чагамкура" - дубовые леса по берегам.
Ориентируясь на высокую вершину хребта, по прохладе, скорым шагом. Час-два и пространство превратится в пекло.
В основе травяного покрова, как и во времена Джочи Касара, - мятлик. Четыре разновидности. Попадались ковыльные лужки. Наносило горьковатым запахом полыни. Позже ковыли уже значительны, овсяница-типчак, травы корневые, луковичные, кистекорневые...
Горные массивы - отличие степей Забайкалья. В 1968 и в 1971 г.г. бывал на вершинах гор, откуда военачальник Джочи Карсар оглядывал степь, планируя решающую битву с братом Тэмуджином, с отступлением до оборонительного "Аргунского вала" и ударами со всех сторон и с тыла "засадными отрядами". Оэлун уговорила страшего сына: "Тебе Джочи не одолеть. Но и сюда он не пойдёт... Он даже с севера готов встретить, если обойдёте со стороны Хайлара. Лучше не обращай внимания - в этом его сокрушительное поражение!"
Оэлун отправила к Джочи мужа Мунулик, зная, что Джочи обязательно отчима выслушает. Она не раз была свидетелем, как Мунулик умело улаживал разногласия пасынков-подростков. Мунулик с любым мог наладить контакт, хоть с ребёнком, хоть со стариком. Даже не соглашаясь, одобрял мнение. В предании о нём говорилось: "Инемусикктэ-дун кэнен" - " В его улыбке всегда похвала". Исходя из характера Мунулик, скорее, подходит другой вариант перевода - не похвала, а "почитание", поскольку гэсэл оценивали его с точки зрения своих сакральных убеждений, что всё и всея исходит от человека.
Наверху остатки древних разрушенных скал - щебень и камень, едва покрытые слоем гумуса (органической основой почвы) и скудной травкой. Со времени Джочи тут ничего не изменилось.
Прошелестит ветерок по разнотравью - и опять тихо. Таёжнику Степь кажется "мёртвой" от края и до края.
Опершись локтями, разглядывая долго травинки, проникаешься гулом Земли.
Угнетало... отсутствие эха и теней. В тайге звуки множатся от препятствий, смешиваются в полифонию живого.
Скоро сине-жёлто-зелёная онемелость ожила кипением. Птицы. Пара, на разной высоте, изредка взмахивая жёсткими крылами, надлетела. Чёрные, с фиолетовым отливом, вороны. Крупнее лесных. Какое-то время парили... улетели. Сейчас, рано утром, хищники охотятся, если нет где падали. Вечером тоже. А жарким днём медленно передвигаются по земле.
Вдруг! Пронзительный треск. Резко присел, закрывая голову руками.
Соколок! Степная пустельга. Самец трескучим криком предупреждал живое об опасности? А самочка и не подумала взлетать. Бежала впереди, пока не ускользнула из вида. Невольно следуя за птицей, оказывается, сбился с намеченного пути. Так тому и быть. Краем глаза увидел лисицу (корсака?). Улепётывала прочь по холму. Заметил живые столбики -чолколгур (суслики). Они следили за лисицей... и разом будто их и не было. А в небе, оживляя просторы, жаворонки. Зазвучала ещё звонкая мелодия утренней Степи. Вечное шевеление усиливалось. В почве множество хищных и растительноядных жужелец, чернотелок, корнеедов, усачей, личинок разных, пауков, муравьёв (углядел два вида)... Присмотришься: травы полны насекомых, жуков-листоедов, кузнечиков, стрекоз, бабочек, мух... Все воспрянули к жизни, издавая оригинальные гудения и стрекоты...
Степь запылала зноем. Живое начало через время прятаться. Утренняя кормёжка закончилась. Звон древней печали, светлой и чувственной, пронзителен в колебаниях горячего воздуха, как и тысячелетия назад. В причудливых волнах марева предательские миражи чудесных водоёмов, с рощами широколиственных лесов на живописных берегах. Древние животные на водопое, экзотические птицы, караваны верблюдов и коней, покрикивания караванщиков... И всадники мчатся сквозь века! Как будто по важности. И им нет до нас никакого дела!
15.
Непонимание и тревожные предчувствия терзали думающих людей. Военное усиление против меркитов (союз мурченов и хасава) и юго-западного врага - найманов "Сегиз огуз"не принесло ясности в надвигающуюся тьму переживаний.
Как часть империи "Ляо", найманы и меркиты, при поддержке енисейских ойратов, оказали тунгусам сопротивление и вышли победителями. Иным киданям "Ляо" чжурчжэни создали условия для жизни. Сохранён киданьский язык вторым государственным. Чиновники и военачальники, перешедшие на сторону "Золотой империи", остались на должностях, при условии соблюдения "Ханьской системы этнического единения (интернализация)": интенсивное смешение двух народов (чжурчжэней и сяньби-киданей) в нацию "маньчжуры".
"Сегиз огуз" найманов возникло в 1143 году из фратрий десятков тюркских и сяньбийских племён падшей империи киданей "Ляо".
До 10 века кереиты - борджигины, джиркины, хонходы, сухайты, албаты, туматы, дунганы, хиркиты и другие - военно-племенной союз. Захвачены киданями. По отработанной политике объединены в наместничество "Кереит" - структурное государственное образование - царство (монархическая система правления).
Чжурчжэни, уничтожив "Ляо", эффективную буферную систему менять не стали. Кереиты остались конфедерацией - пограничным вассальным царством, относительно свободное и самостоятельное, хотя всячески притеснялись чжуржэнями грабежами и насилием. Границы установились так: на западе с найманами; на востоке с татарами Буир Нура. На севере по Селенге с меркитами; на юге - с тангутами (государство Си Ся).
В Прибайкалье некоторые племена бурят (бореев) относили себя к кереитам. Бывало просили у царя помощь. Ленские, ангарские, ордынские, нижнеудинские кереитского царя не признавали, как и любых иных правителей, вплоть до 17 века, когда пришлось воевать за независимость более 15 лет.
16.
В начале прошлого тысячелетия в Забайкальскую степь, с юга, по долине Селенги нагрянули уйгуры. Суровые и непреклонные. Тунгусы-мохэ, тремя миграционными путями (перегон скота и коней), а также водным - по Аргуни и Шилке (Силка-ри) в Амур, на древние тунгусские территории илоу и сушеней - Приамурье и Приморье. В Забайкалье, отрезанные от южных кочевых путей, остался военно-племенной союз мурченов и хасова (меркиты).
По "Гэсэл", кереиты, кроме бурятских племён, входили в состав уйгурского этнического объединения культурно-ассимиляционными и родственными связями. Пользовыались в государственных делах уйгурской присьменностью; на её основе возникла старомонгольская. Ещё уйгуры научили изготавливать колёса. Некоторые степняки перевозили груз во время кочевок на волокушах.
Создание карательного и захватнического подразделения назрело. Однако военизирование борджигинов вне Центра опасно. Но иначе - нет возможности. Единственный выход - кэшек сам себя кормит грабежами независимых племён и соседних государств.
Царь Тогорил медлил. Сверху "давил" император чжурчжэней - Цзин, укрепившись во мнении, что иметь на западе военную силу выгодно. Снизу - нойоны, страдающие от грабительских набегов степных племён.
Избегая ответственности за возможный провал, знатные силы решение полностью переложили на царя Тогорила.
Армия кереитов из призванных при случае войны и наёмников-нукеров подчинялась только правителю. Потуги нойнов увеличить охранную гвардию (кэшек) даже на несколько человек пресекались немедленно, как первая ступень к освободительному восстанию.
Центр кереитского царства находился в Орта-Баласун. Старая крепость киданей. Удобное место для обороны. Но когда власть Тогорила обрела незыблемость, Ставка перенесена (там сейчас находится Улан-Батор) в "Тёмный бор", на реку Толе. Воздвигнут дворец. в 1235 году на том месте заложили Каракорум - столицу Монгольской империи.
17.
В ледяной тайге и в знойной Степи, бывает, веришь в миражи. Но реальное "знаешь".
Всадник от гряды холмов. Пропадал за увалами. Появлялся вдруг в неожиданном месте. Огромный! Приближаясь, уменьшался.
Подросток на низкорослом коне.
- Тебя на Стан зовут. Хозяин. Отказать нельзя. Так сказали. Обидятся. Да и вроде как ждали тебя. Ещё весной.
Босой, похоже, тунгусских кровей. Парень родственно связан со стариком.
- Эвэдыкур?
Опроверог:
- Мы у них по найму. Сено готовим. Потом силос будем заквашивать. Тяжело у них работать. Сейчас хоть старик куда-то уехал. Тот, паря, спуску не даёт... Правда, платят хорошо. Четыре штуки в день, если норму осилим. А так -две. И кормят до отвала. Я с покоса за сегментами для косилки. На Стане все злые, психуют каво-то. Старика на них нету... И в бригаде ждут быстрее. И тебя надо везти.
- Далеко?
- С километр. Залазь сзади.
- Пешком дойду.
- Иди по следу. - Ударяя пятками в бока коня, поскакал в степь.
"Километр" на коне - четыре-пять пешком. Часа через полтора дошёл.
В широком распадке, с севера не заметишь, чабанская стоянка.
Прошлым вечером старик горевал: тысячи овец недавно пасли в Степи. А сейчас "раз и обчёлся".
Не стал расстраивать сатрика ещё больше. В Советское время Забайкальская Степь жила плодотворной жизнью. Ко времени безумной перестройки и предательства интересов России, от Онона до Аргуни, забайкальцы пасли 4 млн. 670 тысяч овец (без коз). А сейчас, с козами, всего лишь 415 тысяч. Вообще, к 2005 году страна потеряла 50 млн. овец...
Сильно пахло скотным двором, горьким дымом очагов и дымокуров. Никого! Как будто из-под земли тревожные, враждующие голоса вызывали страх.
18.
Из-за подъёма уровня Мирового океана на 135 метров вода затопила травянистые луга севера.
"Трава там сочная и густая, и обильна - одни хребты да рога видны скотины..."
Хунну, гонимые потопом, мигрировали на запад и на юг. В Забайкалье и на Дальнем Востоке дунху (протомонголы) столкнулись с Илоу (тунгусами) и племенами Хань. Дунху распались на группы в бегстве в горы Сяньби и Ухуань. Горные названия превратились в экзоэтнонимы. Часть сяньби, наиболее воинственная, названа по вооружению - "копьё", коим владели они превосходно, то есть КИДАНИ. "Кидан(и)" от "кида" - копьё. Самое простое в изготовлении и применению в бою. Отсюда и определение народа - "копьеносцы". Территорию их расселения называли "Кидай" (Китай). Проживающие там не только кидани, стали называться "китайги(р), "китайдзы", "китайцы".
Бореи (монгголы) - протобуряты, по преданию, из Океана "затянуты" в Амурскую долину. Скопившаяся за ледниковый период вода, прорвав Ледяной барьер, хлынула в Мировой океан. Река Амур потекла вспять, затапливая округу.
Флотилию бореев, мигрирующих на морских кораблях "Монгго", увлекло в материк.
Откуда появились? Навсегда засекречено. Связано с главным законом "породности Места". При первых же контактах с корё (протокорейцами) и сяньби (дунху), заявлено: бореи вернулись на прародину и у них все права "жить здесь и защищать породную землю".
Очевидно, бореи - народ высокой культуры. Привнесли на Дальний Восток судостроительство, ткачество, письменность, культуру хорового пения, земледельчество, искусство ведения морских сражений, хлебопекарство, религиозное и философское мировоззрения.
Когда уровень Океана снова поднялся (вода очередного моря прорвалась) и течение вспять, многие бореи проникли вглубь по "последней" воде. Несколько кораблей-монгго достигли верховьев Онона - страну Калдэрр (центр - гора Буркан-Калдун-Кентей). Вождь бореев женился на вдовствующей царице Хо. Дало потомству "породность". Но самого борея Борте-чино считали чужаком-пришельцем, занявшим место погибшего князя Хова.
19.
Первый император чжурчжэней Ваньянь Агуда, царствовавший восемь лет, не разрушитель. Задолго до захвата власти на волне восстания тунгусов, проповедовал "единение с киданями". Властвуя, всячески поощрял смешение киданей с тунгусами государственной поддержкой - естественного процесса рождения очередной тунгусской этнической формации - манджуры ("крепкорукие"), позже официально названной "маньчжуры".
Впоследствии Чингисхан так же ориентировался на ляоскую административную систему, объявляя монголов законными преемниками киданьской империи. Чингисхан заменил понятие "наместничество"на "улус".
Благодаря "наместничеству" империи Ляо удалось просуществовать более двух веков, занимая гигантскую территорию от Алтая до Тихого Океана, захватывая Северный Китай.
Конфедерация кереитов, созданная киданями и сохранённая императорами чжурчжэней, противостояла врагам всеми средствами. Возражений необходимости "карательной регулярной армии" не было. Император Цзин: "Приживётся, а нет. Ненужное само отомрёт! Но смотри за этим даже во сне!"
Царь Тогорил прекрасно понимал, что грядёт война за владычество над миром. И ничего не мог противопоставить.
20.
Вызволить своими силами похищенную жену не получилось. Бортэ отдана в жены где-то в Степи, недоступная родоначальникам меркитов. Тэмуджин вынужден обратиться к царю. Подготовка к войне. Распространилось: на подходе чжурчжэнская конница.
Испугались меркиты, как и найманы. Даже енисейские ойраты впали в предвоенное состояние. Все ведь находились в предчувствии катастрофы. Меркиты, не готовые к масштабной войне по столь мизерному поводу, как умыкание женщины, направили к Тогорилу послов. Объявили: "Не годится сражаться из-за женщины, которую муж не в состоянии защитить".
По преданию, Тогорил поручил предводителю аргунских нукеров, не знавших дунхудыт и илэдыт (киданьский и тунгусский языки), препроводить Бортэ с границы на дальний Стан содержать в скрытности несколько дней. Случившееся, по разумению царя, показало слабость Тэмуджина и Джамухи. Успокаивало царя. Как прижало, так сразу прибежали! Тем временем Тэмуджин, при поддержке Джамухи - гурхана рода джадардан племени Хамаг, продолжил нападения на меркитов.
Возможно, Тогорил надеялся на поражение "северян" - борджигинов, чтобы прекратить планы расширения территории конфедерации военным путём. Царя всё устраивало. Или какие-то другие соображения. Прибыл чжурчжэнский военный чиновник и потребовал решительных мер. Царь немедленно отправил освобождённую Бортэ, беременную от меркита, Тэмуджину.
Долгий рассказ женщины о злоключениях. Привыкшая с детства ничему не удивляться, Бортэ с удивлением пережила дни перед освобождением.
- Там сумасшедшая старуха. В отдельной юрте. Её, видимо, бьют плетью. Она вопила непонятное. Охранник подходил к юрте и показывал старухе плётку. Замолкала. А потом опять начинала вопить. Как меня увидела, стала приказывать: "Приведите Эльджидая. Где мой Эльджидай!? Я Ильма-хатун повелеваю тебе!"
Тэмуджин воскликнул:
- Так сокол орла или орёл сокола?!
Оэлун:
- Пока твои зелёные глаза слепы. А уши слышат лишь то, что на земле, не ведая, что внизу и что вверху.
- Если путь не пройти, то он непреодолён. Всем, мама, благодарен, кто в малом ловит нас в западни. В большом мы их обойдём!
21.
Царь не торопился принять нойона.
В разговорах с "подставными", за чаркой араки, Тэмуджин ничем новым не аргументировал. Кое-что добавил, зная для чьих ушей "болтовня", с лестным "послевкусием" властителю: "Кто со мной под знаменем предков монггол, тот под нашей защитой. Моей и Тогорила - хана-эцэга (хана-отца).
Беседуя с царедворцами, нахваливая, нойон утверждал значимость: "Пустую лесть не приемлю. Царя Тогорила называю так по обычному праву. Он - анда (побратим) моего отца Есугея.
Царь призвал "знающих" (саманов) проникнуть перед встречей с Тэмуджином в мир "северных" племён борджигинов, джадарданов и др. Урга, тунгус-гэсэловец, на судьбоносном собрании для молодого нойона Тэмуджина слушал стариков-улигеров:
- Борджигин, и все рода "Бор" - потомки "бореев". Во времена "Воды" бореи взялись невесть откуда и жили на востоке, в содружестве с "корё" и "сяньби". Где же прародина бореев - "Тайна сия велика". Бореи скрывали нахождение породных земель. Настаивали в спорах на сугланах за власть "породности". По обычному закону. Бореи говорили: "Всегда ходили на кораблях по здешним водам, используя для жизни эхирит (побережья). А вас, дескать, здесь и помина не было - выживали далеко в горах тысячи лет и на северных луговых землях..."
Немногим более десяти тысяч лет, флотилия бореев отправилась вглубь материка. Корабли-"монггол" (морские суда) достигли наконец границы моря - высоченных берегов "до неба". Горы бореи назвали "Яаблан урэл" ("Далее пеший путь" или дословно: "Гора, преодолеваемая ходьбой"). Речь об "Яблоновом хребте". Когда бореи приплыли, то тунгусы-аборигены дивились, думая, это заснеженные плавучие острова (из-за белых парусов). Явление мореходов (монггол) - бореев в народной этнографии названо: "Пришествие по воде".
22.
"Монгго" - морской корабль + "-л" - суффикс множественного числа. Прибывших, среди коих много русоволосых и голубоглазых, величали "монггол" - мореходами. Аборигены боялись бореев. Относились враждебно. Особенно злобно "живущие в горах". С кораблей на побережье допустили лишь матросов-корё. За столетие "растворились" среди эвэнкэ, не утратив антропологические черты.
Эвэнкэ (эвенки) - "приходящие внезапно, спускающиеся с гор" или "совершающие набеги с гор" (зависит от контекста). Архаичное: "Спящие на деревьях в кожаных ремнях". К эвэнкэ относились киндыгиры (узкоглазые). Также "эвэнкэ" назывались горные полудикие племена джурджэгир (джурджэни или чжурчжэни) "спустившиеся" на бохайские земли, освобождённые киданями.
Бореи жили на кораблях, выпасая скот и коней на "Бур" - островах. Поэтому возник традиционно уточняющий экзоэтноним жизнедеятельности - "островные", то есть "Буряты". А "монггол" спустя время стало легендарным названием первопроходцев.
Буряты постепенно сблизились с тунгусами. Сформировались две этнические группы: мурчены - конные тунгусы-степняки ( в неё входили борджигины) и дауры (перевод: "мужчины обновления крови").
В прибайкальских племенах бурят именовали "Бореингкурами" - родичами межнациональных браков.
"Бореи" - изначальный этноним монггол (бурят) + суффикс "-нг", отчуждаемой притнадлежности (здесь: наделённой территории) + второй корень "кур" - родственники.
Предки Тэмуджина - Бореиточин (Борте-чино) - монгголы или буряты.
Молодой нойон хочет собирать племена под девятихвостым знаменем бореев.
- Мудрый подход. Сказка не сказка, а с умом. Откуда знания?
- У Тэмуджина отчим Мунулик. Он хранит предания. Но и делится осторожно с детьми.
Царь, помолчав, спросил:
- А что нам лично преподнёс Тэмуджин? - Ему показали роскошную соболью шубу, пошитую искусно и добротно. - Что ж, завтра его отпустим. Там, на Ононе, его ждут великие дела.
23.
Царь Тогорил и Тэмуджин чуть рассвет в отдельном шатре, поставленном на холме определились: отряду подавлять волнения и мятежи на будущих новых территориях конфедерации. Тогорил похвалил идею Тэмуджина использовать легендарное название борджигинов - "монггол" - корабелы.
Изменения в Степи Забайкалья в конце 12, в начале 13 веков стремительны. Напряжённость росла. Такие, как Тэмуджин, ощущали кожей. А пока за ним и Джамухой стояла властная консервативная сила царя Тогорила и сила чжурчжэнского самодержца - сюзерена.
Тэмуджин находился в пути на Онон. Уже заработала "пропаганда": всюду распространялась простая и понятная идеология обретения благосостояния, справедливого отношения к добровольно присоединившимся. Государственным этническим ярлыком "монголы" наделялись в процессе слияния тюркских, сяньбийских,
тунгусских кочевников в единую монгольскую народность, истекающую из исторической и философской ауры Центральной Азии.
После становления Монгольской империи идеология монголизации народов поменялась. Вернулись к обычному закону "породности". В эпохи Хубилая и Тэмура (конец 13в. - нач. 14) возобладала "монгольская кастовость"
Учёный и государственный деятель - Рашид ад-дин: "Найманы, джалаиры, онгуты, кереиты и другие племена, которые имели каждое своё опроеделённое имя, называют себя монголами из желания перенести на себя славу последних; потомки же этих народов возомнили себя издревле носящими это имя, чего в действительности не было".
Племена, покорённые войском Тэмуджина, дисперсно распределялись по кереитским родам. Но какие-то, как, например, упомянутые Рашид ад-дином онгуты, заключившие обязательный "Союз мира и родства", вошли в состав монголов мирно и со всеми правами. Параллельно, к новоявленному идейно и материально этническому образованию "монгол", стекались вольные и отчаянные нукеры, чуя, "кровавую жатву" и наймитскую стабильность; были среди них даже боевики-славяне.
24.
При исторической встрече Тогорила с Тэмуджина мистический инцидент. Якобы лишил обоих воскресения во плоти в будущих веках - "души их истекут вместе с кровью их".
С восходом солнца к переговорам присоединились саманы (знающие и образованные), военачальники, женщины царя, с детьми. Внезапно, из тёмного угла, из-за сундуков, привязанная на поводок за шею, выскочила грязная, в лохмотьях, босая старуха-карлица и заверещала:
- Убей его! Убей его! - тыкала кривым пальцем в сторону Тэмуджина. - Он меч над тобой занёс. Увернись! И убей!
- Заткнись! - кринул Тогорил. - Кто её сюда притащил? Ладно, разберусь. Саманка! Подарили оберегом. Она считает тебя предателем. Будто смерть соратникам готовишь. Я же тебе всецело доверяю. А на предателя всегда сила готова - не пощажу! Велико их было на моём пути... Возьми её. И убей как первое и последнее препятствие нашего "названного родства". По пути будет овраг "Ухэмир". Туда тунгусы сбрасывают падаль. Сбрось её. Вороны сожрут.
Монголы привязали арканом старушку за ногу, вскочили в сёдла и помчались прочь. Превратившуюся в кусок живого мяса - в овраг. Вороны осторожно подошли к жертве... и вдруг шарахнулись резко и круто на крыло, спеша улететь.
25.
Илэдыт - тунгусский язык - информационная и философская стихия "выживания". Принят "лингва франка" первобытными людьми, гонимыми на север ледниками.
Этносы "Хунну" ("хунну" с тунгусского: "владеющие домашними животными") - скотоводы сформировались в "Мире травы". Тюрки, дунху, угры. 11800 лет назад "ледяной барьер", миллионы лет сдерживавший Внутренние моря, перемежёванные ледниковыми покрытиями-плато, начал рушиться. Мировой Океан, наполняясь, затапливал благодатные земли. С побережий народы мигрировали на запад, скорее всего, морским путём - на лодках (речных судах "катука").
Начиная с третьего тысячелетия до н.э., скотоводы глубинных материковых лугов "побежали" на юг. Расселились в Забайкальских степях, "скатываясь" вплоть до Хуанхэ.
Уровень Мирового Океана поднялся на 135 метров.
Значение тунгусской культуры на хуннские (скотоводческие) нации очевидны. Серьёзные учёные, рассуждая о том или ином народе, вынуждены признать. Та же Лидия Леонидовна Викторова, анализируя монгольский язык, аргументирует синтаксическими примерами... из тунгусского языка. Или, она же, соглашаясь с другими исследователями, подчёркивала, что промысловые навыки, бежавшими от Оледенения на север через Центральную Азию, заимствованы у тунгусов: охота, рыболовство, собирательство. А также законы поведения (выживания) предками народов на ледниках, в горно-таёжном поясе, в степях - регламентировано с древнейших времён тунгусскими календарями.
Таким образом, коренными сибирскими народами являются тунгусские.
Глафира Макарьевна Василевич:
- Тунгусы унаследовали тип хозяйства и связанные с ним формы культурного комплекса (а следовательно, и календари) от своих неолитических предков, живших в таёжной зоне Сибири, севернее предков монголов. По уровню хозяйственного развития охота предшествовала скотоводству и земледелию. Поэтому разнообразие охотничьих календарей у современных народов свидетельствует о развитии их от множественности к более единым сходным формам..."
26.
Народы-пришельцы удивлялись способности тунгусов "проникать в мир Духа Святого (НОО-сферу)", считая чудесным даром. Для самих сибиряков - "тяжкая болезнь".
Атрибуты "Обычного права" и философии тунгусов становятся значимыми для принадлежности к касте властителей, начиная с наречения потомков тунгусскими именами. Родовая связь с коренным народом (в народной этнографии бурят существовал фразеологизм: все мы немного тунгусы) давала геополитическое право объявлять ту или иную захваченную территорию "своей" - породной.
Как говорилось выше, выдающийся деятель Забайкалья - царь хунну Модэ ( "Упрямый как дерево"), не только по имени тунгус. Таковым же был "архитектор" Монгольской империи - царь Тогорил, правитель "восьми племён" кереитов.
"Тогорил", в переводе, "Солнечное тепло в детстве". "Того" - огонь; солнечное свечение (все иные огни в понимании предков - части солнечного); на некоторых говорах (сказовых) Алданского диалекта даётся пояснение "покорённого огня" (присвоенного человеком) - "молния, поджигающая дерево"; дар огня человеку + "-рил" - суффикс множественного числа, связанного со значением "дети, детство".
Происхождение Тэмуджина почему-то значимо для многих народов Центральной Азии, помня о некой секретности ("Тайна сия велика"), когда тщательно утаивалась предыстория монголов. Причина та же: геополитика: мы не "гости", мы находимся на породной земле, мы - не пришельцы, не захватчики.
Тэмуджин, по судьбе, схож с другими метисами-тунгусами из правителей. Тэмуджин тунгус по матери - Оэлун (Элун - мать-птица, высиживающая и охраняющая птенцов). По отцу - борджигин, то есть евгенически в современности - бурят, потомок монголов-бореев. Оэлун выкрали у меркитов, когда её везли на свадьбу. Есугей её отобрал у неконтактных бурят. Как уже сказано: Элун (Оэлун) - это праматерь, "домашняя женщина", семейная, тыл, опора и крепость семьи; архаичное значение: "наседка, высиживающая потомство".. Из тунгусской культуры, определяющей национальность, в данном случае, мурчен-меркиток: Оэлун носила пояс - символ власти в границах семьи; для женщин дунху (монголок) возбранялось. Ещё... однажды возникла чрезвычайно критическая ситуация. Она могла разрушить "направление к великой цели". Оэлун,как мурченка, никого не стесняясь, оголила груди "я вас вскормила и вы есть благодаря мне, поэтому не можете ослушаться моих нареканий!" Вообще, в архаичной культуре Илэн (тунгусов), женские груди - самое чистое, а самое поганое - рот, поэтому целование губами считалось отвратительным. Когда в тунгусских сообществах, в том числе, государстве "Бохай", завершался свадебный обряд, жених оголял невесте груди... "отныне невеста - жена!"
По преданию "Гэсэл" (таковых много, сотни, особенно, летописей Хори, записанных с устных "хроник" старомонгольским письмом) имя Тэмуджин дано мальчику в честь храброго, якобы татарского военачальника. На самом деле, речь о тунгусском, погибшем в бою с кереитами.
Тэмуджин (правильно: Тэмутчин): "Тэму - плот + суффикс "-т", обозначающий действие предмета (плыть, преодолевать водную преграду, и даже архаичное "жить на воде") + суффикс "-чин", имени деятеля-вождя (плотогона, наиважнейшего умельца в тысячелетиях эпохи "Воды").
Брат Тэмуджина - Тэмугэ - помощник плотогона, рулевой, подменный руководитель.
27.
Идеологизация геополитических целей скрывала "тайну" прародины бореев-мореходов. В предании "Гэсэл", намёками, много раз, упоминается породное Место - государство (страна) "СУМЕР". Впоследствии нашлось подтверждение в бурятской народной этнографии, неоднакратное, что "Пришествие по воде" с востока. Сведения подтвердили исследования хори-учёного Цыбена (Цывэна) Жамцарановича ЖАМЦАРАНО.
Смысл отжившей тайны в фрагментах хроник-преданий: мореходы (монггол) бореи прибыли на Дальний Восток из Африки.
В "Гэсэл" сведения и картины иногда спутаны, перебиваются ретроспекциями из одного времени в другое и назад: "...по восточному берегу Ангары живут Эхириты и Булагаты; они распространены по Лене (в предании река называется "Зулхэ"). И те, и другие - союз многих родов бурят..."
"...Все они потомки бореев", приплывших с берегов Эхирит (территория нынешней Танзании).
В фрагменте, записанном Ц.Ж. Жамцарано, говорится: "Эхирит - это берег моря. Живший по нему народ так и назван: эхириты. Булагаты жили поодаль от моря, разводили животных и коней (коней "они к животным не относили", а считали "продолжением человека-хозяина").
Центр бореев у моря.
В составе Булагатов и Эхиритов на восток Центральной Азии прибыли бореи Нэнгэлдур, Шонон, Абзай, Олзон, Баяндай и др. В преданиях Эхирит и Булагат - это имена князей и название земель, над коими они начальствовали. Говорилось: "Князь Эхирит рождён дочерью моря Далайн. Детство его проходило в играх со вторым князем, сыном Асуйхан - Булагатом". Далее: "...Жили бореи-монггол на берегу Океана, по широким долинам (союз эхиритов) и в предгорьях (союз булагатов) хребта Сумеру (отец-гора)..."
В "последниковый потоп" бореи отправились в путь на заранее подготовленных монггол-кораблях, поскольку их страну "Сумеру" затопило. Долго ли, коротко ли, они прибыли многочисленной флотилией к Месту, где прибывающая вода Океана стремительно втекала наоборот в материк - по долине Амура. И монггол втянуло вовнутрь Дальневосточного континента. После четырёх веков (исчисление тунгусское - век=85 годам) жизни с соседями-аборигенами, особенно, с корё (предками корейцев), объединение Эхиритов и Булагатов, оставив "вросших" в новые земли, отправились на кораблях вглубь территории...
28.
Для воплощения идеи монголизации (революционного, насильственного объединения народов) нужна абсолютная власть и соблюдение одного из главных постулатов управленческой доктрины: "Неукоснительная последовательность действий".
Царь Тогорил пытался удержать всё под пристальным контролем. Приняты меры по военному усиленибю кереитов. А это шесть крупных племён, находящихся под непосредственной родо-племенной властью Тогорила (над основной силой конфедерации). Кроме того, царь сделал упор в "монголизации" на нойона Джамуху, создавая противовес неизбежным амбициям верховенства любого иного властителя. Для Тэмуджина, согласно его доктрины, такое противостояние крайне необходимо, чтобы определиться с противными ему силами внутри конфедерации: кто есть кто?! "Картина мира" для него скоро прояснилась. В процессе перехода племён под знамя "Монггол" нойонство Степи раскололось. Часть вождей и военачальников, знати, обладающей реальной силой, присоединились к Тэмуджину. Другая - к Джамухе, громогласно объявив его гурханом (ханом над всеми родоначальниками и вождями). Возникло кровавое противостояние. Правитель Тогорил выжидал. Когда "монголы" потерпели поражение от войска Джамухи, царь принял сторону Тэмуджина, соображаясь с законом равновесия, спасая монголов от уничтожения и рассеивания. Большое влияние на ситуацию оказала обеспокоенность чжурчжэнями внутрикереитской войной. Джамуха не решился сходу напасть на кереитов Тогорила и упустил момент. Войско, готовое лишь к краткому набегу, начало разваливаться.
Неудача заставила Тэмуджина переоценить свои возможности как военачальника и согласиться наконец с близким окружением, особенно, с матерью Оэлун. Родные и близкие не считали его полководцем вообще. Главным на тот период (Тэмуджин подчинился обстоятельствам) военачальником стал брат правителя - "тучный" Джочи. Он жестко и умело отвоёвывал Степь. Миссия заняла несколько лет. Тэмуджин, невольно возненавидевший талантливого брата, после ссоры, спровоцированной всемонгольским шаманом Кокочу (едва не привел к казни Джочи), Тэмуджин сослал военачальника "владеть" Аргунским улусом.
29.
Оэлун знала соратника мужа Мунулик. Его Есугей ценил. Внимательный к детям. И больше общался с ними, передавая "вести" из Прошлого.
Мунулик личность значительная из-за особенного сына - Кокочу. Он - Теб-Тенгри, шаман кереитов. Мунулик вовремя разглядел "заболевание сына". Он неизбежно бы "сошёл с ума". Спасение - в "обучении" у саманов: раскрытие мощной духовной силы. Через три года, как обещали учителя, "он всё вспомнил". Был столь силён - поверили в "небесность".
В верховьях Онона, у священного для северных кереитов места "Буркан-Калдун-Кентей", где когда-то предок бурят женился на царице Хо, на тайном саманском суглане (съезде) Кокочу провёл девять молебнов (испытание на знание священных речений) и камланий (выявление у претендента саманских сил, в том числе, обладание массовым гипнозом.
Кокочу признали Теб-Тенгри ( небесным шаманом).
Мунулик, став отчимом детей Оэлун, хорошо знавший предания старины глубокой, образовывал мальчишек, особенно, Тэмуджина, "поклоняющимся духам предков - корабелам "монггол", их исчезнувшим обычаям".
Оэлун осторожно внушала Мунулику, убеждая в "небесности" Тэмуджина. Повторяла: он столько пережил в "зверском плену у врагов", а остался хорошим человеком...
Тэмуджин набрал силу нойона борджигинов. А когда добился поддержки царя Тогорила, то за ним много кто из знати готов поддержать возрождение "монголизма". Оэлун активизировалась в давлении на Мунулика: пришло время исторического момента вознесения Тэмуджина на высшую ступень, давным-давно ставшую за тысячелетия легендарной и даже сказочной - титулование "чингисханством".
Кокочу возражал отцу. Объединителем ( в предании: "умунупки" - "собирателем") племён в монголы признавали Джочи - младшего брата Тэмуджина, о чём пока ещё не стеснялись говорить вовсеуслышание, как и о многом другом, высказывая претензии к Тэмуджину, постепенно и терпеливо узурпирующего власть.
- Ты же знаешь, отец, Тэмуджин без него кто? Говорит мудрёно. Да пусты слова, если их не наполнить действием. Издали - и мы с тобой полководцы. Если бы не толстяк Джочи, никогда Тэмуджину не стать великим нойоном борджигинов, а сейчас и монголов.
- Если ты хоть как-то намекал Джочи о божественном ярлыке - берегись! Когда ты саман - ты оборонён Небом. А когда человек - бойся. Ты слаб и беспощен. Пока страх божий перед духами удерживает врагов. "Пока" - временность - может быть недолгим.
Кокочу задумался.
Все восстания в границах конфедерации подавлены; порядок навёл именно Джочи, прозванный за свирепость "Диким зверем". Он обладал огромной физической силой и был непобедимым борцом в тяжёлом весе. В войске и в народах - "Касар" (хасар) - Дикий зверь - добавлялся восхищением - "Хабуту" - "исключительно меткий стрелок из лука".
Тэмуджин признавал свою полководческую ничтожность. Слова матери о великости, как политика, находящегося "рядом с Богом", мало успокаивали - он преисполнен скрытой ненавистью к брату, выжидая...
30.
В 1189 году, по преданию "Гэсэл", к Буркан-Калдун-Кентей, как и ведомо, с дневками раздумий и "путевых" обрядов, прибыли духовники Забайкалья и Халхи. Даже с Тибета саманы ламаистского уклона из народа Хори. Мудрый народ сформировался родством сяньби (дунху) с А-ша в 10 веке. В него вошла часть высокогорных дан-сян (тангутов). На тибетском языке относ называется "Хор Ба". До 17 века "Хор ба" - сяньбийские племена Северо-Восточного Тибета.
Три дня и три ночи обряды, камлания, причитания, молитвы (мэ-мэ) - сбор Духов Буркан-Калдун-Кентей. Когда Теб-Тенгри (Кокочу) "вернулся" в Средний мир, запалили костры. Кокочу медленнео между огней (одеяние задымилось), поклонился на восток Предкам и прокричал сильным голосом: "Бог говорил со мной. Он сказал мне: Я отдал Тэмуджину и его сыновьям всю поверхность земли и нарёк его божественной силой - "Чингисханом". Вели ему править справедливо!"
Как политический этноним "монгол", так и посвящение в могущество Владыки мира, окутывалось тайной и неясностью происхожждения, преследующее подспудное внушение: так было всегда, так есть и так будет.
Только черенз 17 лет, в 1206 году, курултай утвердил Тэмуджина Чингисханом - владыкой мира и принял свод законов "Яса". Подняли девятихвостое белое знамя. Чингисхану передана ямшевая государственная печать: "Бог на Небе, хан - могущество Божие на земле. Печать Владыки Человечества".
А ранее, в 1189 году, после саманского суглана, получив титул Чингисхана" (некогда царский титул бореев-монггол), двадцативосьмилетний Тэмуджин, с родственниками, посетил кладбище кораблей-монггол. Там Теб-Тпенгри (Кокочу) провёл обряд памяти предков "Вечная мелодия". Позже "мелодию" идеологи монголизма назвали "Мелодией вечной Монголии".
...Сначала был центр наместничества киданей. Потом ставка царя кереитов Тогорила (Ван-хана). Затем монголов. Прежде чем возводить столицу (1235 г.) Монгольской империи Каракорум, с места "Вечной мелодии" (кладбище кораблей на Ононе) доставлены останки нескольких судов. По приказу Угэдэя - преемника Чингисхана собран "священный корабль". Вокруг него построен императорский дворец. Слова предания о каракорумском символе-монгго подтверждаются другими источниками, например, описанием В. де Рубрука: "И дворец этот напоминает церковь, имея в середине корабль..."
31.
Двуличность Кокочу какое-то время устраивала Чингисхана. Тэмуджин после рабского пленения в детстве, обрёл Терпение. Использовал даже ненавистного человека, если полезен. А как становился не нужен... Военачальник Джочи, брат правителя, резкий и не терпящий фальши, изменился к шаману, гневно накинулся на Теб-Тенгри, с обвинениями в полном непонимании военного дела и государственного управления. Кокочу отчаянно понял: пора спасаться. Умело подготовил Чингисхана удачными и глубокими пророчествами, имея достоверную информацию от шаманов Степи: кто прибудет, о чём будут просить, в каких одеяниях будут, какой внешности, как и чем живут просители или послы. Они ведь обязательно советовались во всём с родовыми шаманами. Кроме того, Кокочу прекрасно угадывал переживания Чингисхана, намекая, что вот-вот состоится встреча шамана с Богом...
Встреча произошла. Кокочу напористо, не терпя неверие, донёс весть Тенгри (Неба): "Дух Вечного неба настаивает: сначала будет царствовать Тэмуджин, но после тебя Казар-Джочи. Если не избавишься от Джочи, то тебе не избежать смерти!"
В предании "Гэсэл" не предполагалось, а утверждалось, такой план (настроение) среди нукеров из окружения Джочи был! В трактовании официальных летописцев: ложь Кокочу - месть Джочи. Чингисхан подбежал к брату. Ниже Джочи по плечо. Вынужден подпрыгнуть. Сорвал с военачальника шапку. Ловко размотал восьмиметровый пояс. Отобранные символы власти - равнозначно приказу немедленно казнить Джочи.
Оэлун стремительно вышла "пред Царя", как истинная тунгуска, по обычаю, обнажила груди. Заговорила гневно и сурово, глядя прямо в зелёные глаза сына: "Вот этими грудями вскормила вас обоих. Скажи-назови явное преступление против тебя Джочи, что ты возжелал убить братскую однородную плоть? Разве шаманы всегда правильно слышат Небо. Задумайся: Ты - правитель от Неба. А Джочи - воин. Ты забыл, кто именнро присоединил все племена, подавил все восстания, подвёл всех под твою власть. А сейчас, когда враги затаились, он больше не нужен?"
Чингисхан долго молчал, переживая. Подумав, вернул брату символы власти. Однако отношения прекращены навсегда. Очень скоро Чингисхан избавился от Джочи, отправив на север - управлять улусом.
Кокочу не унимался в жажде духовной власти над царём. Считал, добился важного, устранив Джочи, не сообразил толком, что Чингисхан быстро развивался как государственный деятель, стремительно меняясь. Он обрёл понимание важности не мнений смертных и бессмертных, а соблюдение Законов. Они удерживают государственность и порывы личностной Системы правления. Кокочу, как и многие советники, были отстранены от решений монарха. Это сильно тревожило шамана...
32.
В "горячке" военных событий подавления сопротивления кереитов Тогорила, Чингисхан, кроме военных, общался ежедневно с сановниками, готовившими Курултай, назначенный на 1206 год. Жена Тэмуджина Бортэ, улучив момент, донесла. Шаман Кокочу при многих свидетелях оскорбил младшего брата Чигисхана - Тэмугэ, называя уродливым недоумком. Бортэ внушала мужу глубину преступления. Разве допустимо такое вознесение над монаршим родом: "Если сейчас, пока мы на белом свете, разрешено безнаказанно оскорблять братьев царя, то каково будет отношение людей к твоим детям, после твоей смерти!?" Царь остался непроницаемым. Через несколько недель назначил встречу с отчимом Мунуликом и с самим Теб-Тенгри, с чиновниками, отвечающими за национальную политику. Царь иносказательно повелел брату "ответить шаману на оскорбление, если силы небесные позволят, а позволят, отнестись милостливо, "без пролития крови".
Кокочу надеялся, с помощью отца, отчима Чингисхан уважал, после задержаться и убедить царя в преданности, вернуть расположение и обсудить вопросы будущего Курултая. Тщательно подготовился. Как только Мунулик и Кокочу вошли в царский шатёр, Тэмугэ ринулся к ним, схватил шамана за горло и начал душить. Царь кринул: "Убирайтесь вон! Там разбирайтесь!"
Шамана схватили нукеры Тэмугэ, немедля уложив на бревно коновязи, с хрустом сломали позвоночник. Только и успел крикнуть: отец!?
Звенящая тишина. Смолк вдали топот коня Тэмугэ, умчавшегося в степь. Чингисхан уставился в глаза отчима. Мунулик, как будто выглядывая из глубоких глазниц, спокойно:
- Служил тебе много лет до твоего восхождения на трон, буду служить и дальше. Позволь исполнить положенное.
- Иди.
Царь стал божеством, небесно далёким, мало для кого доступным. И Мунулику тоже. Назначение духовным советником знаменитого шамана Узуна из народа Бэарин, считавшего Чингисхана сыном Бога-Тенгри, подтверждает новое состояние царя. Теперь его охраняла "личная гвардия" - тысяча отборных нукеров.
33.
Бурятка. Молодая. Несмотря на расстроенный вид, испытывала явно женский интерес к моей персоне. Разочаровалась невзрачным видом и корявой физиономией. Показала на юрту - "там подождать". Юрта нежилая. Но чисто. Пол устлан кошмой. Подождал, подождал, вслушиваясь, - никто не идёт. Отцепил от поняги телогрейку, уселся ждать, всё более и более впадая в паническое состояние.
Шаги! Вошла женщина. Постарше. Крупная монголка. Широкое круглое лицо, узкие чёрные глаза. Приятная и ухоженная. От неё веяло покорностью.
Принесла на широкой доске отварное мясо, миску со сметаной - густой как масло, чашку-пиалу с жирным горячим бухлёром (бульоном), пышную золотистую лепёшку.
Понимающе грустно клыбнулась, словно пожалела, и ушла.
От напрягающей странности Стана из восьми юрт, вагончика на колёсах, сараев и навесов как будто плыл сквозь знойную опасность. Цеплялось: жертву кормить не будут.
В стене оказалась дырочка. В неё кто-то заглядывал. Там возня, перешёптывания, хихиканья. "Дети!" - догадался.
Если бежать... Представил обстановку. Выше, за Станом, плотная масса овец - отара. Ещё у вагончика - голов пятнадцать тонкорунных. Под одним навесом - коровы и сонный мясистый бык. Под другим - кони.
При подходе к Стану - чёрный большой внедорожник. На пассажирском сиденье стоймя АК-47.
Надо бы сразу бежать, бежать...
Где-то рядом заплакал мужчина, выкрикивая:
- Я виноват! Виноват! Не она. А я всех опозорил. Баир! Баир! Баир!
Человека пытают?
Резко стихло. Зарезали? Бежать! Да куда убежишь? Мигом догонят и захлестнут.
Позавчерашние рассуждения о торжестве Смерти, о покорности перед кончиной вообще, оказалось, никакого отношения к жизни не имеют. Готов защищаться до последнего вздоха.
Заработал двигатель внедорожника. И сразу, взрёвывая, автомобиль умчался... Гул быстро сошёл на нет.
Тишина оглушающая до вселенского звенящего безмолвия.
34.
Кто-то идёт к юрте. Быстро на место. Женщина другая. Внимательно осмотрела, и, видимо, не в мою пользу. Не похожа на товарок. Персидского склада. Из потомков пленниц чингисхановских времён?
Собрала посуду, заторопилась уйти, приглашая рукой идти за ней.
Теперь Стан ожил. Взволнованная русская, бурятская, тунгусская речь. По обрывкам понял: все в крайнем замешательстве. Старуха, не поднимавшаяся больше года, встала! Заметили её уже посреди Стана. Из юрт выбежали мужчины и женщины, девчонки-малышки и девочки-подростки. Ни одного мальчика. Старуха хриплым "механическим" голосом:
- Баир! Баир! - Она тыкала кривым пальцем вниз перед собой. - Баир! Баир! - Она покачнулась - подхватили женщины. Старуха пронзила взглядом. - Идук тэкэчи бихинни? (Откуда твой корень-род? Кто ты?)
- Би Байгал тэкэчи бихим. Ангаракан. Би - орочи Сашка ( Я с Байкала, род мой там. Живу на Верхней Ангаре. Оленевод).
- Аят (Хорошо). Истан (Дошёл-таки). Эмэвкэл минду хутакан. Экин? (Отдай мне сумочку. От сестры).
Старуху, прижавшую ко лбу "ключ-послание", осторожно увели.
Передо мной мужчина - бурят. Лет сорока. Крупный, плотный. На две головы меня выше. Неожиданно подвижный и резкий.
- Вижу, устал. Своего послать - отец из гордости взъерепенится. Самому поехать - уважение в Степи потеряю. Никто не может через себя переступить. Гэсэловская порода! Узнали от хадабулакской бэгэлчи - важный гость к Бабе Варваре грядёт. Никого сегодня на работу не отпустил. Там, сказала бэгэлчи, в мире душ, им плохо от нашей распри. - Хозяин подхватил мою понягу. Подвёл, легонько направляя, к телеге. Мужчины запрягали большую белую лошадь. - Вернёшься туда, где ночевал. Подводу передашь отцу. Коня бить нельзя. Кричать на него тоже. И вообще ругаться. Это - Сэтэртэй. По-вашему: Сэвэкинги...
Сэтэртэй - другое. Сэвэкинги - табуированный саманский олень - "сэвэк". Почти каждая ороченская семья имела табуированного оленя Ясил. Вот он ближе к Сэтэртэю. Ездить на Ясил нельзя. Но вьючили сакральными вещами-талисманами - сэвэки и пр. А на Сэтэртэй того или иного Бурхана или Тенгри (небесные божества) ездить можно. Избранным. Женщине не позволялось прикасатьсяч к нему и к его упряжи. Бурятка, которая первой встретила, принесла туески с едой и выделанную овчину. Один из мужчин взял из её рук подарки и передал Хозяину.
- Гиркавун (овчина) тебе от Мамы. Беспокоится. Ночами мёрзнуть будешь. - Уложил поклажу в телегу.
Всё семейство, человек тридцать, не меньше, кроме старухи, собралось проводить. Большая Мама выглядывала из юрты и продолжала указывать кривым пальцем в землю. Напряжение колоссальное, как будто решалось нечто грандиозное, космического значения для семьи почти исчезнувшего тунгусского рода Гэсэл...
35.
До стоянки старика и Даримы добрался к вечеру. Священный конь! Старик не сдержался, громко: "Отец становится мудрым!" И мне: "Калтанак сенли харгиски долчатна, калтака сенми угиски долчатна!" ("Одновременно слышит, что внизу и что вверху, и сразу услышанное обдумывает; разумный человек, умница!")
А уж радость Даримы описать невозможно! Не спрашиваясь, засобиралась. Через час завершилось. Осталось снять юрту. Мальчишка лежал в телеге, гукал на прекрасном языке, тянул ручки вверх. Улыбался, светясь, оправдывая имя Дылачакан (Солнышко).
- А ты? - Старик дружески руку мне на плечо. - Как же ты кочуешь, если всего боишься?
- Тут заночую. Вернусь домой. Нужное сделал. Что отпущено - увидел! Сполна. Страху натерпелся - через то многое понял. Побывал на дне прошлого и будущего "моря" в последний раз. А боюсь... открыто всё, как на ладони. Спрятаться негде...
- Что ж, каждому приходится смириться. Может, юрту оставить. Потом человека пришлю забрать.
- Не надо. У костра нормально.
Они тронулись. Корова заупрямилась. Но покорилась поводу. Овцы пристроились позади. Старик и малыш в телеге. Дарима поодаль на кобыле, величественно восседая в седле.
- Дари, Дари! - спохватился. - Погодите, погодите. Главное-то забыл! Кто такой Баир?!
Дарима и старик рассмеялись.
- Да сынок мой! Вот он!
Долго-долго смотрел им вслед. Сначала перестал слышать. Наконец, счастлимвый караван скрылся в холмах.
- Прощай, Баир!
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
