Глава третья
( фрагмент)
ЭМЭ
(ПРИШЕСТВИЕ)
1.
Заснеженные пики Хребта на ультрамариновом окоёме за долгими вереницами сопок. Зелёные сказочные леса. Далее синеющие до тёмно-синих,с пятнами серых каменных россыпей разрушившихся скал.
Младенец "при дверях" в сей мир: там дикие звери и птицы, велико тварей, рыб, человеков-илэ в кипении роев в добыче пищи и продолжении в потомках.
"Эмэ" (приход, пришествие) таинственно. Деревья исполины. Речка журчит разноголосо. Кочевье-аргиш по древней нартовой дороге.
В тот миг тысячелетнее вспыхнуло из прошлой жизни. Из прибрежных зарослей воздух дыханием конгукта - шиповника дикой розы - поводырь из прошлых жизней беспамятной ласковой тьмы Океана устремил младенца...
Свет! Замер удивлённо, вцепившись пальчиками в борта "бо" ( люльки "эмкэ", сшитой ин берёсты, замши, прочной кожи). Эмкэ, любовно украшенная символами-орнаментами, если в ней ребёнок, называется "бэ" (у чилчагиров - "бо"). Когда младенец "при дверях" из Космоса и Океана (единого Смысла), люлька уже "боа" (небесная).
2.
Балдымакта (новорожденный) эмэ-ми (пришёл). Мать узнает, отца, бабушку, улыбается и гукает на небесном языке радость встречи ( с дедкой контакт позже, когда станет бэеткэчэн-нэкукэ - малышом). Родичи с радостью посвящают малышу лучшего оленя - начало становления "орочи" - "оленного человека".
Очередной "владелец" "Красной книжки" и автор фрагмента коряво: "Дмитрий Николаевич как-то спорил с братом Владимиром, дескать, часть их стада от оленя-быка, закреплённого за ним в младенчестве... Намедни Дмитрий Николаевич добрался до меня на оморочке (берестовой лодочке "дяв"). Шибко, видать, разозлило, если путь совершил "из озера в озеро, из речки в речку", перетаскивая оморочку на плече. Страдал: "...Тунгусов отрывают от оленей. В посёлке - как в плену! Надо писать в ЦК КПСС: рушится извечное: как жить "орочил" - "оленным людям"? Письмо написали, не подумав, что бессмысленно и опасно: ни одна власть не позволит ускользнуть информации о странных и чуть ли не повальных самоубийствах ороченов, их потомков. Послание в районе перехватили. "Машина" заработала. Дмитрий Николаевич и его родные согласились: покончили с жизнью... Вердикт властей: перестрелялись в пьяном угаре. А позже и вовсе перестали замечать, как будто ничего и не происходит... Меня ищут. Книжку передаю через "Камолого" ВМВ... "Они" к Вам придут! Не обольщайтесь!"
Сия фраза повторяется много и в разных вариациях.
3.
Другим почерком, мелко-мелко, читается с трудом: "Тысячи хунну (скотоводы; перводится дословно: "имеющие домашних животных") внезапно лишились извечного мира узурпаторами Цивилизации. Началось стремительное вымирание потомственных оленеводов. А в Степи - чабанов. "Верблюжьи люди" (тэмэгэл) сгинули ещё раньше.
Кочевники-скотоводы совершенно не присопосблены к "рабовладельческому" миру, в коем Бытие разделено на жизнь и работу. Разрушение особой естественной независимости от Цивилизации "кураторы" провозгласили "Прыжком через столетия".
4.
"Сразу не узнал. Мария Сакоулова. Заныла душа, затосковала. Машка - юрт-работница. 1969 год. Именно тогда в Норильском научно-исследовательском институте сельского хозяйства Крайнего Севера начали проводить опытные работы по изгородному содержанию крупных стад. Судьбы людей, наиважнейший опыт орочил (оленных людей), духовная составляющие не учитывались. Политика: "Человек для государства, а не государство для человека" - осталась неизменной, обретая всё новые формы искорёживания сознания народов, подчинив служение геопоитического государства обособленной паразитической структуре - знати.
Изгородное содержание предусматривало обязательное укрупнение стад, от тысячи оленей до 1500. Объединили. Большинство оленеводов вырваны из родового Бытия. Переселены в сёла. Окончательный удар: в декабре 1984 года из Министерства сельского хозяйства РСФСР неукоснительный приказ переводить оленхозяйства на круглогодичное изгородное содержание. Оленье стадо страны (более 2 млн. голов) начало стремительно уменьшаться и за 12 лет потери были уже более миллиона.
Машка, как выяснил, спилась, алкоголичка. Детей, троих, отобрали и увезли в детдом. Несколько раз кодировалась, пытаясь вернуться в прежнюю жизнь. Главное, забрать детей и "спрятаться" у орочил... Существовали полулегально несколько семей орочил на Витиме, на Олёкме, по предгорью Удокана. Они просто жили и никому не мешали. Их выявляли и преследовали. Поэтому некоторые формально числились колхозниками, позже работниками совхозов. Не спасало. Головная боль РК КПСС. Велась интенсивная работа по уничтожению антисоветских проявлений.
Из бригады, кроме Машки и меня, после отстранения от оленеводства, все погибли. Давног умер, в пятьдесят лет, спившись, безработный бригадир - Иван Прохорович. Затсрелилась от тоски его жена Валентина. Погибли и покончили с жизнью (повесились, утопились, застрелились) потомки орочил (речь пока только о них), например, в селе Уоян (209 эвенков) около тридцати молодых тунгуса...
5.
"Привиделась Машка Сакоулова другой, прежней - молодой, счастливой. Слышу как сквозь сон: "Мок! Мок!" - пастухи кричат. Бригадир мягко спрыгивает с оленя на каменистую землю, подводит верхового к ярко-жёлтой листвянке, резко захлёстывает повод за стволик, двумя движениями завязывает. Звенящий студёный клоючик струится меж замшелых валунов. Толстые деревья на берегах неподвижны. Олень смотрит вслед человеку чёрными глазами и судорожно встряхивается. Стадо медленно течёт по тайге. Серые, белые, тёмные, пятнистые олени поднимаются по склону огромного рыжего перевала. Копыта щёлкают. Раздаются нервные всхрапы и густые хорканья быков. Резко пахнет зверем. Бригадир пересчитывает вожаков - оленей с ботолами. По вожакам пастухи прикидывают возможно отбившихся... К вечеру достигли осеннего пастбища - здесь проводить гон. Олени растеклись по тайге, кое-какие легли. Пастухи валятся с ног от усталости, не в силах осознать, кочёвка прошла счастливо и многодневный переход через хребты Станового нагорья завершился.
Бригадир подъехал к Месту, выбранному под стоянку. Все уже спят, бросив спальники прямо на землю. Мешки, потки, вьюки, постель, палатки, шкуры свалены в кучи, громоздятся вьючные ящки, сумы с продуктами, у дерева-лиственни карабины и тозовки.
Легко шуршит по деревьям ветер. Осенняя тайга вздрангивает. У реки, внизу, хватив чужого духа, рявкнул изюбрь. Бригадир улыбается своим чувствам, и мне хорошо.
Мы в великом заблуждении свято верим: всё в мире идёт своим чередом, в непоколебимой животворной правильности..."
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
