Глава шестая
ЯПОНЦЫ
1.
Война тысячи лет.
Царь России - Николай Ввторой - провозгласил свою эпоху "Большая азаиатская программа": расширение империи на Дальнем Востоке, укрепление русского войска на Жёлтом море, опередить экспансию Японией Кореи и Китая. Строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) справедливо расценивалось Японией как намерение захватить Внутреннюю Маньчжурию. Одна из причин войны (февраль 1904 - сентябрь 1905) и поражения монархии.
2.
Тунгусы с японцами с древних времён постоянно на грани войны. Дипломатические отношения в период распада (образования) на ряд тунгусских государств, а позже тесные с государством Бохай. Японцы издревле стремились к захвату материковых земель. От бохайцев узнали о непостижимо обширных пространствах суши. "Дикие" тунгусы кочуют "за солнцем" десять лет, пока достигнут "священнной границы" ОБО (река Обь) меж тунгусскими землями "Сибирр" (Страна Рек) и Югорскими княжествами.
3.
В Сибирр (Сибирь), с востока, от Амура, приходили народы по реке Амазар (Эмэсар); начало страны - у слияния с рекой Могоча. Отсюда кочевники на юг, на Силкари (Шилку), другие, по долине Эмэсар - прямо. Третьи - на север (Тунгирский путь), по Могоче. В вершине Могочи, на большом протяжении, река забита принесёнными потоком деревьями. Похоже на строения. Отсюда и название тунгусских жилищ "голомо". Гидроним образован: "МО" - дерево, бревно, дрова и т. д., в зависимости от контекста; + суффикс действия данным предметом, как материалом "-ГО" + суффикс уже завершенного действия "-ЧА".
Гидроним "Эмэсар", по значению, важный исторически. "ЭМЭ" - корень, используемый в сочетаниях широкого смыслового ряда. Прямой смысл "Эмэсар" (Амазар) тунгусы объясняли: "Эмэ удяливи мучукал" - "Возвращаться тем путём, по которому пришёл". Или "Эмэ бэе" - " человек, прикочевавший издалека, чужой". Или "Эмэм удя" - "Путь, по которому прихордят". И т.д.
"Эмэсар" (Амазар): "Эмэ" - приход, приезд, прибытие; + суффикс собирательности "-СА", дающий значение прихода или приезда кочевьем; + суффикс множественного числа "-Р", придающий значение широты, неохватности, значительности, вечности, много". Дословный перевод "Эмэсар" (Амазар): "Путь, по которому приходят и уходят".
Великая тьма народов, племён, родов, семей прошли и канули в вечность, и нет о них слов, и нет памяти...
4.
Японцы в колонизационном захвате российских территорий на Амазаре в 1918 году.
Волей нового правителя России В.И. Ленина наступление оборвалось в Забайкалье. Оккупанты рассредоточились по жедезнодорожным станциям и разъездам. В Амазаре и в Могоче дислоцировались значительные подразделения.
Японцы относились к семёновцам настороженно в шаткости союзничества, как и белые к ним. Тщательно следили друг за другом. Японцы, удерживая телеграф и железную дорогу, копировали все сообщения в Маккавеево и оттуда. Командующий белыми постоянно требовал какие-то сведения по секретному распоряжению, о котором японцы ничего не знали. Донесение ждали все командиры белогвардейских частей. Особенно, начальник сводной Маньчжурской стрелковой дивизии - полоковник, барон фон А.И. Тирбах.
Сначала попало к яаонцам, с просьбой скорейшей передачи секретного пакета в Маккавеево - базу войска белых, наводящей ужас на забайкальцев; там ежедневно проходили пыточные казни; за короткое время загублено более 5 тысяч красноармейцев.
5.
Японский капитан Сайто насторожился секретностью. Пакет вскрыл. Похоже, подтверждается другими сведениями, знал русский язык - правильно прочитал донесение. Связался с командованеием. Приказ: при интересах Японии депешу придержать и тщательно разобраться. Утаивание сообщения изменило ход события, сдвинуло на глубокое ледяное время зимы. Всё могло сложиться иначе, особенно, для белогвардейских отрядов, озадаченных секретным заданием, если бы не вмешались японцы.
В депеше: на железнодорожной станции Амазар семёновский милиционер Аханов узнал в "белом" офицере Вайсмана - командира карательного отряда красных. Слежка наткнулась на мадьяр в трёх километрах, в тайге, на берегу ручья. Вспыхнул бой. Вайсман и десять бойцов убиты. Спаслись трое по льду через реку Амазар, скрывшись в тайге. Два австрийца паленены. Рассказали: "На речке (название не знают), далеко от Транссиба, находится лагерь красных мадьяр. Отряд Вайсмана шёл десять дней. Цель: установить связь с подпольем и партизанами. По пути трижды сильный сненгопад - отследить путь невозможно. Мадьярам поручено доставить в Якутск груз. За него отвечают шесть человек, во главе с командиром Куртом. Вайсману не подчинялся. Курт требовал незамедлительно уходить группами по тропам тунгусов, как только ослабеют морозы. Вайсман настаивал на зимовке, надеясь на перемены в Забайкалье. Повёл приближённых на разведку к Транссибу, имея "явки" в Амазаре и в Могоче..."
6.
Отряд капитана Сайто счттался исключительным, выполняя успешно задачу удержания железнодорожной магистрали. Условие достижения отторжения Дальнего Востока и Забайкалья в состав Японии и постепенного расширения оккупации новых территорий Сибири. С апреля по октябрь 1918 года, 73 тысячи 200 японцев заняли Приморье, Приамурье и Забайкалье. Японцы дотошные грабители - жадно хватали имеющее ценность. Стихийный грабёж - солдатский. Организованный, государственный, огромных масштабов. Признанное и подтверждённое: за семь месяцев 1920 года вывезено из Читы (там складировалось награбленное) 1100 вагонов ценного груза. Да и воинские эшелоны "забиты" трофеями. Нет точных данных грабежа в Благовещенске, Хабаровске, Владивостоке, в других городах. Масштабы огромны. Неизвестна точная цифра украденного и присвоенного российского золота. Японцы, в 1972 году, разыграли дешёвый спектакль, ясно показывающий лицемерную национальную особенность декларировать высочество. Нет никакой менталитетной "японской чести и совести". Раздуваемый идеологический романтизм, очень даже нездоровый, понятный и нужный определённому правящему слою японского общества, основанному на "пяти правилах воина".
Японский парламент демонстративно запросил военное ведомство о количестве вывезенного из России драгоценного металла ( о других ценностях молчок!). Военный министр господин Утаки сообщил; "В Сибири было конфисковано и захвачено в качестве трофеев следующее: золото в слитках и песке - 1 тонна 40 килограмм 37 грамм".
Каково?!
7.
Вывезено в Японию 145 тонн золота. Российское золото, захваченное адмиралом Колчаком, переданное японцам как предоплата за оружие и снаряжение. Не было поставлено. Российское золото, награбленное непосредственно японцами, изымая запасы госбанков ( о нём докладывал Утаки). Российское золото "розановского предательства" - грабьительская операция японских военных, вывезенного на боевом крейсере "Хидзэн"... Награбленное золото русскими белыми генералами и офицерами передано японцам (в основном, присвоено японскими властями) на вывоз и сохранение. Кроме того, во время оккупации проводили секретные операции по захвату российских драгоценностей.
Зверства по отношению к россиянам и китайцам, массовые расстрелы безоружных, сжигание живьём, уничтожение средств существования, грабежи и т. д, японская агрессия 1918-1922 г.г. является военным преступлением, раскрывая подлинную суть японской идеологии превосходства над инакими народами.
8.
Обстановка в Могочинском районе "раскалялась". Японских солдат в Могоче и Амазаре предостаточно. Но ни они, ни семёновцы ничего не могли поделать с партизанами. В округе, не считая мелкие группы, орудовало три постоянных отряда: в верховьях Алгачи, Кудикана и Среднего Олонгро. На станции "Раздольное" находилось около 60 партизан.
Могочинское партизанское движение, вызванное патриотизмом, всё-таки хаотичное, беспокоящее, но не эффективное. Дошло до революционного штаба, что "могочинцы дают дрозда японцам!" В Раздольное прибыл Ф.Погодаев. Провёл разъяснительную и организационную работу. Основная часть отряда направилась на запад - на соединение с армией Журавлёва. Федот Погоддаев (из Читинского революционного штаба) остался в Раздольное. С ним небольшая группа партизан, хорошо знавших могочинскую и амазарскую тайгу. Погодаев организовал привлечение к борьбе патриотов, скрывающихся в лесах, против оккупантов и семёновцев.
9.
Дислоцированные в Могоче японцы, до прибытия из Хилка отряда Сайто, пытались мешать объединению сил сопротивления. Но как-то вяло. В тайгу не углублялись! Подъезжали к Раздольное на рельсовом броневике, обстреливали партизан (местность в районе тюрьмы). Расстреляв боезапас, отбывали в Могочу. Партизаны спланировали уничтожить надоедливый броневик. Очевидцы и участники тех событий (.М. Григорьев, И.И. Сляднев и др.) поведали: "Пропустили броневик к Раздольное, облили керосином и подожгли мост. Но японцы проскочили на скорости через пекло сильного пожара".
Обстрелы партизан Раздольное подавались японцами как "тяжёлые бои, в результате которых партизаны "полностью уничтожались"; через несколько дней "борьба" с партизанами возобновлялась.
Броневик "Бенц" - известная машина. В октябре 1911 года нападения хунхузов на поезда. Хунхузы "краснобородые" или рыжебородые, поскольку не было понятия "русые". Так назывались в 14 веке славяне на территории Китая, бежавшие из монгольского рабства, выживавшие бандитизмом. Вынудили Управление Амурской железной дороги заказать в компании "Бенц и К" бронедрезину. Через десять месяцев броневик готов. Производители дали наименование: "Бронированный автобус Бенц". Он сооружён на основе рельсового почтового автобуса, с броневыми листами в 4,5 мм., установленных под бьольшими углами наклона. Весил около двух тонн. Двухцилиндровый двигатель в 40 лошадиных сил. Вооружение - два пулемёта Максим. Один в цилиндрической башне, другой внутри корпуса, на приспособлении, позволяющем перемещать пулемёт от одной амбразуры к противоположной. Экипаж - 6 человек.
Броневик на большие расстояния переавозился на платформе. Следуя на фронт Первой мировой войны, застрял в Перми. Сначала им завладели красные, но так и не сняли с платформы. А в июле 1918 "Бенц" захватили бойцы Чехословацкого корпуса, невольно заблокировавшего наступление по Трансибу белых и японских оккупантов. Броневик на той же платформе доставлен во Владивосток, где и передан японцам.
10.
Сожжённый мост... Карательные меры, обыски, допросы местных жителей. Японцы, как всегда, действовали безжалостно. Недалеко от сгоревшего моста глинцех (кирпичный заводик). Китайцы делали кирпичи для населения и железнодорожных предприятий, выращивали овощи, собирали ягоды, грибы на продажу. Японцы китайцев расстреляли. А фанзы сожгли. И.И. Залуцкий: "За то, что мост не спасали..."
Отряд капитана Сайто находился в то время на станции Пеньковая, следуя в Могочу, не участвовал в расстрелах.
Из рассказа Герасима Яковлева, ветврача белогвардейской части, стоявшей недалеко (ныне там Чалдонка) от Артеушки: " С отрядом Сайто пересекались несколько раз. В последний... Я видел капитана на Тунгире. Японец передал под расписку командиру Раздобрееву ящики и мешки. Что в них - я не знаю. А про Сайто много слышал. Хитрый и мудрый воин. Хотя выглядел юным подростком. В Хилке приказал прикормить дворняг. Псы так и бежали впереди первого отряда. Капитан разделил отряд на два. Держали дистанцию триста-четыреста метров. Собаки обнаруживали засаду, поднимали лай. Первый отряд занимал оборону и вступал в перестрелку. Второй быстро обходил стороной. Партизаны скоро оказывались в тисках. За рейд уничтожили четыре засады. А потеряли двух солдат убитыми. До прихода Сайто в Могочу, молодые партизаны-могочинцы, ночами пробирались домой, а рано утром уходили. Кончилась благодать! Патрули, засады, огонь без предупреждения..."
11.
Сайто заинтересовался длительными рейдами семёновцев и колчаковцев на север по тракту к Тупику. В зоне магистрали японцы, белогвардейцы и дружинники-добровольцы (из местных жителей), когда выпал снег 1918, проводили совместные рейды по следам в тайгу (15-16 км.), сжигали зимовья, уничтожали лабаза, увозили заготовленное для коней сено. Вглубь тайги не преследовали, тем более в трескучие холода той зимы. А семёновцы дважды совершали дальние походы по Тунгирскому тракту. До Бармакита - приток Олёкмы. Во второй - к верховьям притока Тунгира - Большая Карсуга. В рейдах участвовал Н. Матинин, белогвардеец. Жил в Средней Олёкме, как и Герасим Яковлев.
"На Бармаките догадались, что нас направили по ложному. Тунгусы кочуют! Они, как поняли, погоня! Разделились. Ушли в трёх направлениях, в горы. В другой раз донесение из Тупика. По тайге проскользнул тайно конный отряд. Двадцать вооружённых всадников провели караван вьючных коней. Ушли прямой тропой к устью Тунгира через Карсуга. Вернулись мы ни с чем. Многие обморозились. Носа, уши, щёки. А зачем гонялись за чем-то? Нам не говорили..."
Для Сайто, имевшего информацию по Вайсману, прояснилось: по какой-то важной причине белые гоняются за отрядом бывших воленнопленных, о коем говорилось в перехваченнолм донесении. Это был как раз тот случай, когда Сайто имел полномочия принимать решение самостоятельно.
Никакой точной информации о местонахождении мадьяр не было. Ушли из Могочи Тунгирским трактом. Исчезли! По какой причине такие, вроде бы бессмысленные, походы белых на сильно заснеженный ледяной север?
12.
"Красный мадьярский отряд" - догадки, слухи, домыслы, с притягиванием событий, малозначительных сражений, в коих участвовали интернациональные отряды на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Поиски мадьяр превратились в фантастическую операцию крупных сил, артиллерии, с участием крупных отрядов белогвардейцев, японцев, и в "кровопролитных" боях с мадьярами якобы участвовал даже Еврейский полк. Бесспорно: "В начале сентября 1918 года, коновозчики, разгрузив обоз на прииске Матвеева (река Бухта), выехали в Могочу. На Тунгирском тракте встретили караван. Много вооружённых людей..."
Обозчик Иван Иванович Сляднев: "На телегах военный груз: винтовки, ящики с патронами, пулемёты, продовольствие. Люди в большинстве одеты в кожаные куртки, обуты в ботинки с гетрами. Среди них были и женщины. У многих наганы в кобурах. Кто-то из наших сказал, что это мадьярский отряд уходит на север".
Зимовщие Ферапонт Бетехтин:"...Пять или шесть женщин беременные. В караване сколько-то особых подвод. В отряде всё молоденькие парни. А у подвод тех серьёзные мужики. В Тупике мадьяры конфисковали заготовленные брёвна, сосновые. Мы подсушивали под распиловку. Вокруг Тупика материала для плотов нету. Подниматься по Тунгиру до сосняков больше сорока вёрст. Я возразил командиру. Брёвна золотодобытчиков. Для карбазов на сплав будущего года. Нельзя брать. Людей подведём. И материал ещё тяжёлый. Плоты громоздко пойдут под грузом. Рассмеялся: "Больше на глаза не попадайся. Расстреляю!" Я не стал предупреждать о Тунгирских препонах - перекатах до порогах. Река-то обмелела. Сложного-то ничего, но не знающему сплав не провести. И ушёл от греха подальше... Был слух, что пониже бросили затею сплава и ушли сушей, то ли на Бармакит, то ли на Карсуга... Разговоров много было!"
13.
В Могочу белогвардейцы явились зимой 1918 года. Бойцы Могочинской добровольческой дружины: "Осенью на Тупик ушёл мадьярский отряд". Предположили, там и расквартировались на зиму. Организовали поход. А мадьяры давным-давно уплыли на плотах. Советские авторы умилялись. Никто из местных жителей не выдал отряд. Да никто не знал, где он! Если бы сплавщики, серьёзно обиженные мадьярами из-за изъятия всего запаса "сосны", знали, что они посадили плоты на мель в 55 верстах, то, конечно же, подсказали. А мужики-рабочие, в тот год обеспечивающие зимний завоз на золотые прииски, вообще не ориентировались на местности и ждали возвращения с охотпромысла проводников-тунгусов. А старики, их в Тупике в то время двое (Беломестнов и Хрипунов) поделились соображениями из опыта. Дескать, мадьяры могли сплавиться, по "маленькой" воде, до ледостава, примерно 400 вёрст от Тупика.
В начале ледяного 1919 года, белогвардейцы, получив донесение от вестового, находившегося в отряде японцев, якобы совместно напали на лагерь мадьяр огромными силами, как отмечено офицальное выше, и в тяжёлом бою уничтожили отряд - всех до единого.
Вот как выглядело тогдашнее возвращение белогвардейцев (японцы вышли из тайги на три дня раньше) для очевидцев. По Могоче распространялись слухи, якобы, привезли много тяжелораненых. Однако почему-то обоз в город не спешил, простоял день на подходе к Могоче - солдаты жгли костры. Глубокой ночью караван прибыл к вокзалу. Было выставлено плотное оцепление. Во время погрузки, как рассказал А. Ревякин, он работал путейцем, а последние годы жил в селе Заречное, недалеко от Тупика, к станции никто подойти не мог. Не подпустили даже японский патруль. Никаких носилок не видел. Грузили что-то тяжёлое и груз таскали бойцы на горбушках. Как погрузили, состав тут же тронулся...
14.
В 1961 с провизией на северах туго. Ели серый хлеб из комбинированной муки. Взрослые, мучаясь отсутствием табака, курили сухие листья, кашляя. Фронтовики рассуждали о возможной войне с Китаем, удивляясь дурости правителей. Мальчишки с утра на берегу Олёкмы - ловили окуней и чебаков на пропитание.
Петрусь Абрамов на берёстовой лодочке-оморочке (дяв) у самой кромки противоположного берега. Старик самозабвенно пел "что видел, и о связанном со зримым, проваливаясь или восходя в воображении на сотни лет назад". Печальное. Старикам много страдать прошлыми безумствами. "Картины" монотонные, с неожиданными ударными подъёмами и восклицаниями, с проскальзыванием эмоциональных ругательств; старик "застрял" в Минувшем! В жилое место вырваться из навязчивого, сакрального "чёрного" Нгеви! Для нас, чилчагиров (тунгусоязычных ойратов), более понятно слово "Нгектар" - жуткое Место: всюду: в ветвях деревьев, в травах и цветах, в каждой песчинке, а зимой в снежинках, в камнях и скалах, у подножий гор (сопок) обитают души нерождённых детей. Когда начинают вылупляться птенцы, души собираются и начинают шептаться, жалуясь. И от пронизывающего щёпота худо и страшно человеку. Петрусь "там ходил", наказуемый, и с ними плакал - шептал мольбу...
- О чём поёшь и по кому плачешь, дедушка? Мы слышали, когда ты плыл на оморочке.
В домик старика ходил с приятелем - Алёшей Кузьминым (живёт в Средней Олёкме). Его интересовала охота, а меня истории "Могзонских старцев". Петрусь нас многому научил. И практическому. Во время перелёта птиц, доверил нам дробовик 32 калибра и патрон: "Принесёте утку-селезня - два патрона дам". Ползали среди кочек по болоту, пока не скрали наверняка жирного крякаша. Так какое-то время, добывая себе и старику пропитание, пока: "Всё! Утка на гнезде - в тайгу ни ногой!"
15.
- Давно-вчера, ниже устья Капура, сейчас называют речкой Черомной, застряли на камнях плоты чужих людей. Военные. Пока туда-сюда, шугой начало забивать. Ума хватило разгрузиться. Подобрали место для люкчи-стоянки. Разобрали плоты. Начали строиться В октябре убили оленей наших. За диких посчитали? Я и брат пришли собирать на охоту. А их уже и нет. В один миг нищие. Следы нам рассказали. Василий, он меня старше, сильно обозлился. Семья! Жена, два сына маленьких, мать жены, с двумя дочерьми. Долги купцам... Как жить? Как рассчитываться? Понаблюдали за ними. Люди крепко вооружены. У кого дубина, тот и прав! Проглотили злость-обиду. Василий затаил. А это худо. В ненависть вырастает. А озлобишься - злоба тобой командовать будет. Всё пойдёт неправильно! И пошли бродячими по ключам охотиться. Хоть немного добыть. Много ли затаскаешься на горбу пешими. С оленями бы далеко-далеко укочевали. А тут ещё год плохой. Грибов мало было, орех не уродился. Белка ушла. Я кое-как добыл сохатого. В январе, в самые холода, встретились с Василием в договоренном месте. Тоже неудачно сложилось. Но одного кумака-изюбря подстрелил. Рассудили: как идти к родным без продуктов? Спуститься к Матвеевскому прииску. Там три-четыре человека каждую зиму. Зимовщик с женой. Да работяги, коим некуда деваться. Зимовщики нам никогда не отказывали в долг муку, сахар, чай, табак. От Матвеевского хотели выйти на тракт и спуститься к Тунгиру. Позже уйти на Олёкму, к дяде Забзигир - взять оленей и кочевать семьёй к добытому мясу.
16.
Подошли с опаской. Бараки, они в стороне от складов и дома зимовщика. Как будто жилые. И не зря. Входим. А там... Японцы! Чай пьют. Одеты они, конечно, не для ходьбы по тайге. Кальсоны шерстяные. Штаны, на вешалах у печи, тоже. И шинели у них, оказывается, на меху! И шапки мехом внутрь. Как моя бабуся Ирмэ говорила: "Кумкачи (вшей) напаривать!" Один японец, мы даже не успели поздороваться, оказался у нас за спинами, у двери, с широкой короткой саблей в руке. Стали разгововаривать с их начальником. Совсем мальчишка! Имя его Сайто, а по-нашему "Сэйтэ" - "Сверкающий". Спрашивает, не знаем ли, где лагерь военных. Я сказал: не видели и не слышали. Похвалил меня: хорошо знаешь русский! Рассказал ему: держу связь с купцами уже пять лет. Передаю купцам заказы тунгирских и моклаканских родов. А от них нужные весточки. С тринадцати лет "Гирбичи гулдэвмэчин" - "Переговорщик". И вдруг Василий: "Би бодов-ми!" - "Я проведу!" Объясняю: дело злое, а злоба - не советник. Да и я уже сказал: не знаем. Хочешь, чтобы моя голова с плеч. А беременные. Что с ними будет?! Он упёрся: если они человеки, то отпустят! И твердит: "Гулды-ми!" - "Решение принято!" Ясно, он всю "беду" берёт на себя. Японец пальцем грозит, мол, переводи. Объясняю, что мы охотились в разных местах. И брат, оказывается, знает про лагерь военных... Когда разобрались по карте, офицер написал донесение и передал вестовому - русскому. Как я понял, скакать ему с донесением в Тупик, куда направлялись семёновцы и белогвардейцы. Меня отпустили сходить к привязанным собакам - покормить и лёжки им сделать.
17.
Мы на лыжах (кинглэ), Сайто на узких, коротеньких. Солдаты по пояс в снегу пыхтели. Десять идут впереди - дорогу топчут. Сто метров прошли - пар от них! И в сторону отходят. На их место другие десять человек. Всё чётко, слажено, безмолвно. Привал чероез час, для порядка. Кому переобуться, кому что... И так девять вёрст, пока на северный склон хребта не перевалили. Дальше Василий повёл по замёрзшим наледям. Кривой путь, но как по доскам. Подошли к нужному месту на исходе ночи вторых суток пути. Василий остался. Дальше я повёл. Как дым почуял, остановил отряд. Сделали разведку. Мадьяры чувствовали себя в полной безопасности. Даже часовых не было. В подсобке дежурные дремали, на кухне. Повар выходил, дрова занёс. Сайто подозвал меня пальцем и приказал на ухо вернуться к Василию и ждать там... Мадьяры спасли в огромном бараке. Построен крестом: основное здание. А к нему четыре пристройки. Рядом несколько избушек. И одна землянка. Летом потом туда ходил. Посмотреть тянуло. Брат не позволял. Не ходи, говорил, беду домой притащишь! Там духи теперь злые... А тогда, во время захвата мадьяр, молодой был, глуп, любопытный. Несколько пистолетных выстрелов было. Кто-то закричал и тут же смолк. Не удержался, спустился к лагерю. Японцы меня остановили и уже не отпустили. Один привязал меня верёвкой за руку. А второй конец петелькой прихватил за свой ремень. Пленных я не видел. Как обошлись с захваченными - не знаю. Стрельбы не было! Но сильно человческой кровью пахло, очень сильно!
18.
Японцы из ящиков вытаскивали бело-серые кирпичики и укладывали в ранцы по десять штук. Тяжёлые. Солдат взваливал на плечи и чуть ли не бегом по протоптанной тропе. За ним следующий, следующий... Кроме серебра, забрали сумки и свёртки с даргоценностями. Я видел, когда Сайто открывал... Через три часа, уже рассвело, со стороны Тупика, Гулинской тропой, пришли белые. Поспрашивай Геру Яковлева. Он у них служил ветеринаром. И Колька Матинин - тоже беляк. И в том же отряде я его видел, на чёрном коне. У мадьяр ещё много ящиков оставалось, брезентовых мешков, оружия полно, патронов. После совещания с белогвардейцами, японцы двинулись по обратному пути и меня за собой "потащили". Я оглянулся. Врезалось: между деревьями, на натянутой бечеве мёрзлое исподнее бельё. Э-э, думаю, так вы убить меня хотите, как свидетеля, что понахватали чужое добро. Когда лыжи отобрали и бросили с яра на лёд, почувствовал: настал миг: на подъёме надо рисковать. Вот и удобное место. Ещё несколько шагов - убьют тяжёлой саблей и сбросят с кручи. Схватил японца за шинель, резко притянул, петельку выдернул, изо всех сил оттолкнул солдата и покатился по крутизне. Последние метра три летел... И в снег, до земли. Покров толстенный внизу, метра два будет. Скорее, скорее! Пока передёргивают затворы! Я "побежал" на четвереньках под снегом что было мочи. А позади стрельба! Не прошло даром! Когда ухайдакаешься до невозможности, даже нет сил пошевелиться. Оглянёшься, а из-за дерева выглядывает. И ещё вон один, второй, третий... Смотрят зло так. Веки закрыты, щелки. В них глаз нету. А чувствуешь, смотрят! И шёпот со всех сторон: убей его! Убей! ...Они всё ближе!"
ЭПИЛОГ
Бабушка Сахарова (с. Гуля): "Каждую весну, к ледоходу, все родичи Сахаровы прикочёвывали на Тунгир - хариуса ловить. На подсек. Ату-отец пробьёт лунку. А рыбины ходят медленно туда-сюда. Подводишь коючок. Раз! И готово. За час-полтора налавливали поняги под завязку. А потом на люкче-таборе жировали. Общались с другими эвенками. За зиму накапливалось о чём поговорить. Хорошо. Весна. Тепло. Сытно. Интересные разговоры - заслушаешься. Игры разные у ребятни. Да вот в конце апреля 1919 года убежали в ужасе тунгусы в другое место. До ледохода всё текло по старому. А тут на Тунгире лёд тронулся окончательно. Дня три пыжился: пойдёт-остановится". Воды, наконец, теплом поддало - и загремело, заторосило на берега. Следующим утром проснулись - затор. И запах! Тонкий-тонкий запах холодной пропастины. Подумали, дохлого зверя льдом притащило. Отец сходил на берег. Чуть ли не бегом оттуда, бледный-бледный. Маме кричит: "Буни! Буни! Много!" А нам приказал на берег не ходить. А как ушёл за оленями, мы туда. Дети! Здоровая льдина, широкая. А на ней люди! Без голов. Головы отрубленные то там, то тут. А поодаль воронов и ворон черно. Вялые сидят, неподвижные. Напиршествовались...
Надо было жить дальше. В тот же день укочевали...
(Продолжение следует)
Александр Гурьевич Латкин.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
